Зеркальный вор

Еще одно серебристое тело скользит в уходящей волне, показывая над поверхностью гладкую спину. Стэнли поочередно оглядывает Стюарта и Милтона.

— И что мы будем делать, когда увидим рыбу? — спрашивает он.

— Мы будем ее ловить, — говорит Стюарт.

— Чем? Разве у нас есть сети?

— Нам не нужны сети, — поясняет Милтон. — Мы будем ловить их руками. Хватаешь рыбу и бросаешь ее в ведро. Они сами полезут из воды.

Стюарт, всматриваясь в белую пену, по-прежнему сохраняет на лице выражение а-ля «Бомба, парень из джунглей». Стэнли смотрит на юг мимо него. Два-три десятка рыбешек курсируют вдоль самой кромки воды на отрезке берега между их компанией и недостроенным причалом. Он поворачивается лицом к северу — в той стороне рыб еще больше.

— А как выглядят рыбы, которых мы хотим поймать? — спрашивает он.

— Как крупные сардины, — говорит Милтон. — Пять-шесть дюймов в длину. Узкие тела с серебряным отливом. Сначала ты увидишь нескольких самцов: это разведчики. Они плавают вдоль пляжа и проверяют, нет ли опасности. Потом уже на сцене появляются их дамы, чтобы отнереститься.

Стэнли указывает пальцем.

— Это и есть разведчики? — спрашивает он.

Милтон и Стюарт наклоняются вперед. Каждый из них, упираясь рукой во влажный песок, прикрывает глаза от лунного света ладонью другой руки. В этих позах они напоминают парочку горгулий или каменных львов перед фасадом здания.

— Черт возьми, парень прав! — говорит Милтон.

Стюарт оглядывается через плечо.

— Приготовьтесь! — рявкает он. — Рыба на подходе!

Проходят считаные минуты, и вот уже вся полоса прибоя заполнена отчаянно извивающимися рыбинами. Люди на пляже закатывают штанины и с радостными воплями устремляются вперед. Клаудио охает и вздрагивает от холода, но все же забредает поглубже, чтобы зачерпнуть ведром морской воды. Когда первая волна захлестывает лодыжки Стэнли, его кожа немеет, а по телу пробегает дрожь. Трудно переставить ногу, не наступив при этом на что-то живое и трепещущее. Соленая вода просачивается сквозь повязку и начинает больно разъедать рану. Он нагибается, хватает скользкую рыбу немеющими, посиневшими пальцами и бросает ее в подставленное Клаудио ведро.

С каждой новой волной рыб становится все больше; они вертятся и бьют хвостами, закапываясь в песок. Весь участок пляжа вдоль воды, куда достают волны, сверкает в лунном свете, словно там разбились тысячи зеркал, а их осколки чудом ожили, перейдя в полужидкое состояние. Мимо шлепают Стюарт и Милтон, смеясь сквозь стучащие от холода зубы.

— Не берите больше, чем сможете съесть, — говорит Милтон. — Надо что-то и на развод оставить до следующего новолуния.

Алекс держит на ладони небольшую рыбешку, прижимая ее голову большим пальцем. Он что-то шепчет ей, а потом отпускает в море.

Вскоре ведра наполнены, и добытчики возвращаются на сухую землю. Одна из женщин, взяв гитару, исполняет блюзовый шафл.

— Хочу быть рыбкой-грунионом и плыть в холодной глубине, — поет она. — Потом на пляж явлюсь к пижонам, и те ведро подставят мне…

Стюарт на мелководье гоняется за другой женщиной, пытаясь засунуть рыбу ей под блузку. Чарли стащил туфли Алекса, но они оказались ему малы, так что он танцует в них на цыпочках, размахивая бутылкой, покачивая бедрами и горланя с утрированным шотландским акцентом.

— Это ямбохорей! — вопит он. — Зацени мою стопу, чувак! Лонгфелловский размер!

У Стэнли перехватило дух — отчасти от холода, отчасти из-за всей этой возни с ловлей рыбы, но еще и по другой причине: из-за непривычного чувства, которое он затрудняется назвать одним словом. Зарождающийся восторг вперемешку с печально-хрупким ощущением бренности этих самых минут, ускользающих навсегда. Вновь наплывают тучи, луна ненадолго появляется в просвете между ними, а Стэнли вспоминает огненный шар, виденный им в пустыне, и все, что он тогда пережил. Еще он думает о «Зеркальном воре» — причем думает в том же ключе, как он это делал все время, вплоть до встречи с Уэллсом, но почему-то не мог делать потом, словно Уэллс каким-то образом блокировал эти мысли. Но теперь память возвращается. Да, конечно же: там по всему тексту разбросаны зашифрованные намеки, приоткрывающие вход в другой мир — в мир, который Стэнли считает по-настоящему своим. Книга — это карта, которая должна провести его туда; это ключ, открывающий все замки.

Он отделяется от компании и садится на песок. Подходит Клаудио, ставит ведро и садится рядом.

— Стэнли, ты в порядке? — спрашивает он. — Не заболел?