Зеркальный вор

Быстро взглянув на него, Стэнли отворачивается и смотрит на лунные блики в океане, на спящие дома вдоль набережной. Свет уличных фонарей и прожекторов на нефтяных вышках превращает старые дома в лабиринт теней и тайных ходов, соединяющих между собой светлые участки. И каждый такой участок напоминает диораму, наблюдаемую сквозь замочную скважину, или покинутую актерами театральную сцену, намекая на что-то, чем это место некогда пыталось стать. Стэнли чувствует, как все это резонирует вокруг него, словно он очутился внутри гигантского, бьющего в набат колокола.

— Со мной все хорошо, — говорит он тихо. — Все отлично.

Еще чуть погодя он поднимается на ноги. Они с Клаудио уже набрали рыбы столько, сколько сочли разумным, но неподалеку на песке валяется пустое ведро, которое принес Чарли и благополучно про него забыл. Стэнли берет ведро, и они с Клаудио наполняют рыбой и его.

— Что мы будем делать с такой кучей рыбы? — спрашивает Клаудио.

— Мы ее съедим. А ты что предлагаешь: обучать рыбок всяким фокусам, как в блошином цирке?

— Но как мы приготовим рыбу? У нас нет ни посуды, ни подходящего места.

— Предоставь это мне. Есть одно местечко на примете.

Пульсирующий живым серебром прилив продолжает накатываться на берег, но все уже нагрузились рыбой под завязку. Алекс и Лин суетятся и нервничают, — похоже, им не терпится покинуть пляж. Они отряхивают друг друга от песка и первыми направляются в сторону набережной; остальная компания идет следом, но какими-то зигзагами и с периодическими остановками по непонятным Стэнли причинам. Такой дерганый стиль перемещения тревожит пойманную рыбу, о чем сигнализируют усилившийся плеск и тычки в жестяные стенки ведра.

Стюарт и женщина, за которой он бегал по пляжу, идут позади всех и о чем-то вполголоса спорят. Достигнув Виндворда, они разъединяются: Стюарт останавливается, чтобы закурить, а женщина с их общим ведром в руке следует дальше по бульвару. В том же направлении уходят и другие женщины, за исключением Лин; а вместе с ними компанию покидает и большая часть улова. Мужчины стоят, сунув руки в карманы, и смотрят им вслед.

— Какие-то напряги? — обращается к Стюарту один из них.

Стюарт гасит спичку жестом крутого киногероя, глубоко затягивается и выпускает из ноздрей вулканические клубы дыма.

— Есть тут поблизости место, где я мог бы успокоиться и немного подумать, хотя бы для разнообразия? — спрашивает он.

И такое место сразу находится. Они сворачивают с улицы и поднимаются на второй этаж обветшалого особняка, ныне разделенного на три квартиры. Они сейчас в том же районе, через который накануне ночью проходили Уэллс и Стэнли. Ведра выстраиваются на лестничной площадке ровным жестяным рядком, единообразие которого тут и там нарушает выглядывающий хвост или спинной плавник. На проигрыватель ставится одна из джазовых новинок, и все по очереди рассматривают конверт от пластинки. Там изображен белый саксофонист со своим инструментом в тени деревьев, бесстрастно взирающий на что-то справа за пределами снимка: то ли на заходящее солнце, то ли на близящийся конец света — для этого лабуха, похоже, все едино.

Стюарт и Тони сидят на полу, прислонившись спинами к книжному шкафу, и жалуются на свою жизнь:

— Я прихожу домой, а там дети, счета, квартплата. Как я в такой обстановке могу заниматься серьезным делом? Женщины не понимают, как это трудно: удерживать в голове идею, особенно если эта идея опасна и вряд ли кому-то понравится…

За кухонным столом Алекс раскладывает свой набор: спички, пипетку, ложку, иглу и пакетики с дурью от мертвого байкера. Некоторые из присутствующих также закатывают рукава. Лин привидением бродит из комнаты в комнату; никто не обращает на нее внимания. Чарли пристроился в углу и, пытаясь открыть банку пива, вещает назидательным дикторским голосом:

— Вы готовы рискнуть своей жизнью — или жизнью вашего ребенка, — используя нестерилизованные шприцы?

У Стэнли болит все тело, особенно нога; высохшая морская соль противно стягивает кожу. При этом он беспокоится об оставленном за дверью квартиры улове, представляя, как рыбы высовывают головы из ведер и хватают ртами воздух. Острое ощущение ускользающих минут исчезло, — видимо, те особенные минуты ускользнули окончательно. Когда заходит луна, они с Клаудио, не прощаясь, покидают квартиру, берут свои ведра и тащатся с ними домой.

44

Эдриан Уэллс живет на Уэйв-Крест-авеню, в дощатом двухэтажном коттедже, одном из самых больших зданий в этом квартале. Стены и свесы крыши недавно покрашены в кремово-желтый цвет; вдоль межэтажного перекрытия тянется лоза глицинии с руку толщиной. За годы, прошедшие после постройки, фундамент осел неравномерно: при взгляде на фасад со стороны улицы можно заметить, что дверь наклонена вбок, создавая эффект кривого зеркала. Дом этак вразвалочку сидит на просторном участке, подобно идиоту на парковой скамье, одетому в свой лучший костюм и молча обращающему к прохожим искаженное улыбкой лицо.