Зеркальный вор

Время близится: последние солнечные лучи засверкали на шпиле колокольни Фрари. Он ускоряет шаг, сворачивая к площади Сан-Апонал, на которой сходятся несколько улиц. Бросив взгляд через плечо, замечает двух сбиров, спешащих за ним по пятам.

На площади он смешивается с толпой и озирается, задержав дыхание, пока не находит тех, кто ему нужен: мальчишек-фонарщиков, которые в ожидании темноты смеются и развлекаются своими плебейскими играми на ступенях паперти. Гривано устремляется к ним.

— Эй, светлячки! — говорит он, потирая руки. — Кто из вас хочет заработать толику серебра до захода солнца?

Мальчишки разом сбиваются в кучу вокруг него. Гривано приседает на корточки, открывает кошель и достает из него блестящий дукат. Глаза всех сорванцов сходятся на нем, как стрелки компаса на магните. Эта монета для них — настоящее богатство: их отцы (если у кого-то из них таковые имеются) не заработают столько и за неделю. Самый младший в компании даже не знает, что это такое, и его сосед торопливым шепотом дает ему пояснения.

— Итак, — говорит Гривано, — кто-нибудь из вашей банды знает дом Контарини в Сан-Самуэле?

Пронзительный хор подтверждений гремит в ответ.

— Тише, горлопаны! Серебра хватит на всех, — говорит Гривано и вручает монету высокому парнишке с заячьей губой. — Ты отработаешь свою плату, доставив послание Риги, дворецкому сенатора Контарини. Теперь дальше: кто из вас знает палаццо Морозини в квартале Сан-Лука?

Этот вопрос он сопровождает демонстрацией еще одного дуката, что вызывает новый взрыв энтузиазма и частокол протянутых рук. Гонец с заячьей губой стоит на изготовку; его тонкий, с присвистом, голос прорывается сквозь общий гвалт.

— Какое будет послание, дотторе? — спрашивает он.

— Терпение, скоро все узнаешь. Эй ты, малец! Держи монету. Твоя задача: найти Гуго, дворецкого господ Морозини.

Перед тем Гривано несколько часов подряд повторял про себя набор адресов, заучивая их как заклинания, как магические формулы — каковыми они в некотором роде и являются. Третьего мальчишку он назначает посланцем к Чиотти в «Минерве», четвертого — к привратнице монастыря Санта-Катерина, пятого — в трактир под стенами Санта-Джустины, где у него состоялась пьяная беседа о Лепанто. Монет у него хватит с избытком на всех юных фонарщиков. Среди адресатов есть аптекарь, продавший ему белену, и гондольер, недавно перевозивший его из Мурано, и продавец в стекольной лавке на мосту Риальто. В голове его сложилась своеобразная карта города, состоящая, подобно созвездию, из соединенных воображаемыми линиями точек, в которых он побывал за последние недели, — карта его перемещений и воспоминаний, согласуемая с реальными вещами из кирпича и мрамора, но скрытая глубже, под видимой и осязаемой поверхностью. И в эти самые точки, расставленные на карте его памятью, Гривано направляет своих гонцов-оборвышей.

Доставку единственного по-настоящему значимого послания он доверяет мальчугану, который ведет себя чуть менее шумно, чем остальные, который спокойно встречает его взгляд, который слушает и соображает. Он не самый старший, но и не самый юный среди этой ребятни. И с такими задатками ему недолго прозябать на улицах простым фонарщиком.

— А ты, — говорит Гривано, кладя дукат на его ладонь, — найдешь Анцоло в «Белом орле». Знаешь, где это?

Наконец все мальчишки получили по монете. Гривано встает с корточек и озирается поверх их голов: два сбира смотрят на него из толпы, стоя шагах в двадцати от паперти. Гривано жестом подзывает компанию поближе и шепотом сообщает текст послания, одинаковый для всех:

— Людям, к которым я вас направил, вы должны сказать только одну фразу: «Посмотри за шторой».

— О какой шторе вы говорите, дотторе?

— Эти люди поймут, о чем речь, — говорит Гривано. — А может, и не поймут. Но это не суть важно.

— А как сказать им, от кого послание?

— Скажите им то, что знаете: вас послал дотторе со светлыми волосами и раздвоенной бородой. Этого достаточно. Будьте быстрыми и ловкими, не попадитесь в лапы сбиров, которых тут вокруг полно. А теперь приготовьтесь отправиться все разом, по моему хлопку. Готовы?

Он громко хлопает в ладоши — и мальчишки стремглав кидаются врассыпную, как спущенные с поводков гончие. Сбиры предполагали нечто подобное, но среагировать они не успевают и после безуспешных попыток схватить юрких мальцов, пробегающих мимо, устремляют злобные взоры на Гривано. А он тем временем оглядывает толпу и замечает еще четверых сбиров по краям площади; кто-то из них пускается в погоню за его курьерами. Сам же Гривано устремляется с паперти вправо, огибает колокольню и апсиду церкви, а потом сворачивает в переулок, ведущий к площади Сан-Сильвестро.

— Дотторе! — слышится крик позади, но он не реагирует.