Зеркальный вор

Сейчас все события той поры предстают в наилучшем свете, хотя и беспорядочно разбросанными по закоулкам памяти. И ты бы ничуть не удивился, если бы та картина прошлого тихо и незаметно исчезла, как будто нарисованная на песке и потом смытая приливом. Но вышло иначе: она взлетела на воздух, как при взрыве. Книга Ларри Липтона была издана в пятьдесят девятом и, вопреки всем ожиданиям, имела шумный успех. Каждый поэт и художник от Санта-Моники до Марина-дель-Рей на время стал знаменитостью — по большей части как герой скандального эпизода или объект чьего-нибудь розыгрыша, — и почти сразу же слава начала истреблять их одного за другим: наркотики, болезни, убийства, самоубийства. Чарли утопился в шестьдесят седьмом; Стюарта унес рак в семьдесят четвертом. Алекс опубликовал свою книгу в шестьдесят первом и больше не написал ни одной. Но как-то умудрился, не изменяя своим пагубным привычкам и пристрастиям, протянуть еще двадцать с лишним лет. И это можно считать главным достижением его жизни.

Уэллс умер в шестьдесят третьем, чуть ли не день в день с Кеннеди. Ты узнал об этом лишь через несколько месяцев, оказавшись проездом в Лос-Анджелесе после того, как исчерпал терпение владельцев всех игорных заведений в Палм-Спрингс. Хоть и с большим опозданием, но ты отправил Сюннёве букет цветов — Уолтер подсказал тебе, как принято поступать в таких случаях. В ответ она прислала милую открытку с коротким и туманным текстом, а также несколько фотографий с похорон. Ни одного знакомого лица. И той девчонки там тоже не было.

Смерть Уэллса побудила тебя вновь обратиться к его книге, которую ты на несколько лет отложил в сторону. Ты был почти уверен, что ее магия утратила свою силу, но ничего подобного. Правда, сама книга предстала уже другой, словно внутри нее произошел незримый тектонический сдвиг. Или ты просто до нее дорос, как это и предсказывал Уэллс. «Ты настоящий игрок! Ты живешь за счет мастерства и удачи». Ко времени его смерти ты и впрямь сделался таковым. И по сей день этот старый мешок дерьма находит способ тебя уколоть, подергать твои ниточки. Надо полагать, он предвидел, что рано или поздно ты появишься здесь. Этот город ждал тебя, как расставленный им капкан, — и ты безоглядно в него угодил.

Интересно, в какой степени твоя жизнь совпала с сочиненным Уэллсом сценарием? Та вчерашняя сцена между колоннами была чисто уэллсовской — возможно, промелькнувшей в его голове уже в первую ночь вашего знакомства. «Ты жонглировал картами на набережной. Я выиграл у тебя доллар». Как бы то ни было, стоя на коленях лицом к толпе и спиной к морю, ты никогда не ощущал себя изгоем или жалким неудачником. И в тот раз на площади ты не смог отказать себе в этом удовольствии — твои дряхлые, но все помнящие руки проворными движениями передвигали карты, незаметно меняя их местами; и ты чувствовал, как подрагивают сигнальные нити паутины, в самом центре которой ты очутился.

Может, потому ты почти не удивился, когда, подняв глаза от карт, встретил взгляд Деймона. Он стоял у мраморного ограждения лоджетты и ел джелато пластиковой ложечкой, периодически заслоняемый туристами, которые образовали очередь перед лотком мороженщика. В новом шерстяном пальто поверх нового льняного костюма, с мрачной и недовольной физиономией, он имел типичный вид «путешественника поневоле», который был вынужден спешно покинуть какое-то место, не успев собрать чемодан и прихватив только деньги. Через плечо у него висела потертая кожаная сумка с расстегнутым клапаном — легкая добыча для умелых рук. Ты ухмыльнулся ему, не будучи уверен в том, что он заметил твою ухмылку. Ты никогда не мог угадать, что видят и чего не видят другие люди.

Еще минут десять ты продолжал работать картами, а тем временем Деймон доел мороженое и начал продвигаться в твою сторону. Ты еще только обдумывал варианты дальнейших действий, когда рядом появился местный коп с лицом и фигурой — хоть сейчас на подиум, и в безупречно подогнанной униформе — хоть сейчас на церемониальные похороны. Он избавил тебя от необходимости делать выбор: помог встать с колен и начал вежливо выпроваживать с площади.

— О, спасибо вам, синьор, — произнес ты достаточно громко, чтобы твои слова достигли ушей Деймона. — Извините, я неважно себя чувствую. В этом городе так легко запутаться. Я остановился в отеле «Белый орел» в Сан-Поло. Не подскажете, как мне туда добраться?

И вот сейчас ты ждешь. Возможно, Деймон в эту самую минуту расположился в баре через дорогу — просматривает журнал и гадает, когда же ты выйдешь на улицу, или прикидывает, как лучше всего добраться до тебя в отеле. Скорее всего, этот бар после ланча закроется на пару часов, как поступают многие здешние заведения. Время близится. Ты ясно представляешь себе картину происходящего далее: когда владелец бара предупредит о закрытии, Деймон допьет свое вино, помассирует пальцами опухшие от недосыпания глаза, по выходе из дверей поправит накинутое на плечи пальто и затем широкими шагами пересечет серую брусчатку улицы.