Зеркало Анхелики

В среду днем Катерина покачивалась в кресле на веранде и чувствовала удовлетворение: отдала все долги, возникшие в последнее время – и с отцом общалась каждый день, чего при его жизни никогда не было, и могилу Ромы сделали очень красиво, они все вместе сидели на ней, поминали его. Катерина улыбнулась: они с Татьяной Ивановной иногда переглядывались друг с другом и сдерживались от смеха, потому что деловитый Женька-Жером был неподражаем в своей детской непосредственности. Этот мальчик покорил ее окончательно и бесповоротно: она уловила в нем истинное мужское начало, какое было и в Ромке. В его взгляде, движениях и суждениях уже явно проглядывала та внутренняя сила, которая шла от безусловного принятия сына отцом, от любви бабушки, от уважения крестного, от понимания своего пути. Скоро все это проявится в виде истинного мужского авторитета. Женька будет ого-го каким мужчиной! Общими усилиями они вырастят из него человека, со своей стороны Катерина тоже поможет. У него душа интеллигента, как красиво он ел сахарные плюшки! Неспешно, откусывая маленькими кусочками, показывая бабушке, что очень вкусно. Прелесть, а не мальчик!

При воспоминании о плюшках у Катерины заурчало в животе. Она встала с кресла, потянулась, как-то по-собачьи встряхнулась всем телом, окончательно сбрасывая минувшее, чувствуя только настоящее и стремление в       будущее, посмотрела на часы: скоро придет мама. Катерина зашлепала босыми ногами к холодильнику. В пику воспоминаний о сладком ей захотелось чего-нибудь ядреного, чтобы прямо с чесноком. На верхней полке холодильника увидела свежую курицу и загорелась приготовить штрули. Она нашла сотейник, лук, морковь, чеснок, яйцо, муку, надела фартук и принялась стряпать. Скоро аромат варящейся домашней курицы и луковой поджарки заставил ее воодушевленно припевать. Она сбегала в огород и сорвала несколько веточек укропа и петрушки – все для вкуса и аромата. Не сразу отыскала лавровый лист. Еще через полчасика сосредоточенно выложила поверх готовых кусков курицы рулетики с поджаркой, зеленью и чесноком. На получившуюся красоту самодовольно взирала через стеклянную крышку. От зрелища оторвалась, чтобы убрать со стола и помыть посуду.

– Привет, Катюш! – улыбнулась мама. – Штрули, что ли, готовишь?

– Штрули!

– Надо же! Я думала, ты такое уже не ешь.

– Чего это?

– Ну, моды ваши всякие…

– Покушать, мам, это вне моды!

– Ммм, выглядит и пахнет обалденно!

– Садись, накладываю!

– Мне сметанки дай, я их со сметаной люблю. А что, ты себе там готовила?

– Редко. Зато как настряпаю, как угощу всех, все в отпаде! Знай наших!

– И Андрею этому своему готовила?

– Андрею нет. Я тогда вольно жила, о хозяйстве не думала. Это за границей пришло, потянуло вдруг к дому да на домашнее.

– Поэтому и не женился, что не готовила! Зачем мужику в доме бесталанная жена?

– Может быть, может быть, – не стала спорить Катерина. – Вкусно?

– Очень вкусно! Молодец, доча.

– Я вот тут, знаешь, чего надумала, мам?

– Чего?

– Когда заведу семью, готовить сама буду, а убираться пару раз в неделю пусть помощница приходит.

– Ой, чужой человек в доме, зачем оно нужно?

– Ты противница всего нового! Как не хотела стиральную машину-автомат! Ой, она белье кошмарит по два часа, порошка сколько жрет! А теперь как рада! Тысячелетиями люди имели слуг и ничего! Найду такую женщину, чтобы доверие возникло. Квартира же огромная, сто шестьдесят квадратов, пока уберешь, устанешь, как лошадь на пашне. А загнанных лошадей пристреливают, мам. Зачем я зарабатываю, если не устраивать себе комфорт? У меня в Америке была домработница, очень удобно, всегда чисто, постирано, поглажено, обувь начищена. Это же все время, мам, а где его взять? Понимаешь, я хочу троих детей, хочу все же немного и петь, не плотно, нет, так, в репертуарном театре, потом, когда голос сойдет, в наставники пойду, мне кажется, у меня получится. Я, когда других слышу, прямо чувствую, что им нужно подправить, и как это сделать. Почему-то, в отношении профессии, дела жизни, так сказать, у меня всегда было четкое ощущение, что делать и как оно будет. В остальном вот сомнения только. Хотя, если подумать, и в остальном сомнений нет, просто не все от моей воли зависит. Ой, что-то я с мысли сбилась! А, ну да! Хочу, чтобы чистота и порядок дома были, чтобы глаз за детьми был, уход, внимание. Может, няньку найму, хоть только на прогулки.

– Я приеду их нянчить!

– Мамулечка моя! Как хорошо все сложится у нас, дай бог тебе здоровья!

– Да, хозяйство продам, уеду к тебе, за домом соседи присмотрят, а летом буду детей забирать сюда на свежий воздух, чем плохо? Силы еще есть.

Вечером по своему обыкновению они устроились на веранде и снова предались сладким мечтам, из чего стало ясно, что обе думали о будущем.

– Давай одного Пашкой назовем? Хороший же был человек у нас папа, пусть присматривает за внуком.

– Давай! – согласилась Катерина. – А вдруг, одни девки будут?

– Не, не будут, Паша поспособствует!

– Ой, мамуль, ты как скажешь! Поспособствует!