Зеркало Иблиса

— Да, собственно, ничего. Просто… Мы вроде бы попали в серьезные неприятности.

— Удивительное открытие! — заорал Ягер. — Гоните, Артур! К черту подвеску!

Фрисснер ничего не ответил, только покрепче ухватился за руль. С его лица не сходила усмешка, делающая его похожим на рычащего волка.

Машина неслась по неровной дороге. Крупные камни сменились более мелкими, покрытыми тонким слоем песка. Такое покрытие заставляло трястись и подпрыгивать каждую незакрепленную деталь в автомобиле.

— Развилка! — закричал Богер, указывая куда-то вперед. — Развилка!

И действительно, в неясном свете, который еще давало запыленное небо, прямо посреди дороги торчал полосатый столб. Дорога в этом месте делилась надвое, плавно расходясь в стороны.

— Налево, — сказал Ягер, и Фрисснер, не раздумывая ни минуты, повернул руль. В тот же миг тряска уменьшилась.

— Дорога, кажется, лучше… — неуверенно сказал Богер.

— Это просто песок, — тихо сказал Замке. — По этому пути редко ездят… Толщина песка над камнями тут больше, поэтому колеса идут ровнее. Есть возможность завязнуть.

— Только этого не хватало. — Макс оглянулся на тучу.

Черный осьминог расползся на полнеба, заслонив солнце и погрузив мир в сумерки, которые грозили перейти в ночь. Уже можно было разглядеть отдельные вращающиеся струи в общем теле бури. Как длинные, гибкие ноги, они ползли, пульсируя и извиваясь, по песку, всасывая пустыню в себя, поднимая ее вверх к самым небесам, словно стремясь поглотить весь мир!

Людвиг Ягер не мог оторвать глаз от этого устрашающего зрелища. Огромная мистическая мощь скрывалась в этой смертоносной силе, с которой играла природа. Сама Пустыня летела за маленьким караваном!

— Людвиг, не спите! Карту! — Ягера вырвал из транса окрик Фрисснера. — Сколько до оазиса?

— Совсем недалеко, мы уже должны его увидеть!

— Черта лысого увидишь в этом киселе! Что там по карте?!

Фрисснер включил фары, но они были не в состоянии пробить коктейль из беспокойных воздушных струй, которые предшествовали буре, и песка.

— Не знаю, можно ли ей доверять! По ней судить — так мы уже движемся по территории оазиса…

— Дьявол!

В этот момент едва видимые сзади огни грузовика вдруг вспыхнули и тревожно замигали Фрисснер осторожно остановился. Муамар снова успел подскочить к головной машине раньше, чем ее пассажиры сумели выбраться наружу.

Проводник размахивал руками, как ополоумевший.

— Что? Что он говорит? — старался перекричать вой ветра Фрисснер.

— Ждать, он говорит, что нужно ждать, — закричал Замке, который сумел перевести жесты Муамара раньше Ягера. — Согнать грузовики в один ряд, и ждать под их прикрытием. Так делают бедуины, когда их застигает в пути буря. Только у них вместо грузовиков..

— Черт! — заорал Ягер. И, обращаясь к возникшему рядом Обету, рявкнул: — Слышали?! Исполняйте, дьявол вас раздери!

Серый то ли от ужаса, то ли от песка Обст кинул быстрый взгляд на Фрисснера и кинулся исполнять распоряжение, лишь дождавшись короткого кивка командира экспедиции. Даже угроза смерти не могла выбить из него смесь солдатской дисциплины и немецкой пунктуальности.

Грузовики заворчали, становясь бортом к фронту надвигающейся бури.

Взбесившийся ветер ревел раненым львом, заглушая звук двигателей. Казалось, что огромное, черное, косматое животное наваливается боком на одинокий, маленький караван.

Солдаты повысыпали из машин, сбиваясь в кучу.

И тут, в миг, когда песчаная буря уже почти нависла над беззащитными людьми, случилось нечто такое, что заставило некоторых из них рухнуть на колени.

В теле огромного пылевого облака, повинуясь дикой воле ветра, открылся гигантский глаз и обратил на людей пылающий, кроваво-красный зрачок предвечернего солнца. Нижнее «веко» чуть прикрывало «зрачок», отчего казалось, что буря свирепо смотрит именно вниз, на людей, которых она собралась раздавить. Смотрит мстительным оком Бога в день Страшного суда.

Среди солдат раздались крики ужаса. Кто-то распростерся ниц, пряча лицо в пыли. Каунитц закрыл лицо ладонями, Замке упал на спину. На ногах остались только Фрисснер, Ягер и Муамар. Им почудилось в реве бури что-то знакомое, человеческое.

Смех.

Когда наконец злобное око закрылось и тьма пополам со смертью уже совсем намеревалась накрыть людей, ветер вдруг начал слабеть. Постепенно секущие плети песка сменились омерзительной взвесью пыли, висящей в воздухе.

Буря в очередной раз непостижимо резко изменила направление и сместилась к северу, уходя к морю.

Показалось солнце, багровое, с трудом пробивающееся сквозь пыль.

Длинные вечерние тени протянулись на песке. Тишина оглушала.

Ягер наконец позволил себе упасть на песок. Его взгляд зацепился за нелепую корягу, торчащую неподалеку

— Оазис.. — прохрипел он и закашлялся.

— Что? — не понял Фрисснер. Его красные глаза слезились, часть лица, не защищенная маской, была черна от грязи. — Что?

Артуру казалось, что он ничего не слышит, а Ягер говорит слишком тихо, почти шепчет.

— Оазис…

— Он просто высох… — задыхаясь, сказал Замке, лежа на песке — Потому эта дорога оказалась такой заброшенной. Странно, что мы не поняли этого сразу.