Зеркало между нами

– Это не единственный въезд в город, – говорю я и открываю карту. – Их как минимум четыре, не считая дороги к отвесному склону.

– Кира, – Юджин щурится от солнца, но не заметить раздражение в его взгляде я не могу. – Успокойся, пожалуйста. Мы как будто кого-то выслеживаем. Тут уже два года никого нет. Да и, походу, не было. Хочешь поиграть в охотника за головами?

Я открываю рот, чтобы что-то ответить, но мозг не успевает сгенерировать колкую фразочку, красочно пояснившую бы моему оппоненту, почему он не прав.

Вместо этого мы с ним одновременно вздрагиваем и поворачиваем головы к дороге.

Сложно сказать, что именно мы услышали. Ни я, ни Юджин уже через секунду не могли объяснить друг другу, что заставило нас обернуться.

– Ладно, поехали, – говорю. – Не забывай, что мы не на экскурсии.

Говорят, природе требуется всего сто лет, чтобы полностью уничтожить всю городскую инфраструктуру: начиная от фундаментов и заканчивая коммуникациями. Здесь прошло два года, но такое чувство, что все пятьдесят.

Мы рассекаем расплавленный воздух меж двух каменных оград, за которыми когда-то бурлил быт, а теперь — непроходимые джунгли. Война с плющом, борщевиком и полынью — еще одно противостояние, которое человеку никогда не выиграть.

Асфальт настолько горячий, что на его поверхности виднеются миражи — узкие полоски зыбкого текучего стекла, исчезающие, когда к ним подходишь. Но самое нереальное зрелище, отсылающее к мыслям о бутафорной природе всех этих декораций, — отсутствие машин. Если с неухоженными заборами и оглушающей тишиной еще можно как-то смириться, то отсутствие машин на гладких асфальтированных дорогах выглядит совершенно немыслимо.

Фанагорея погружена в глубокий наркотический сон. В ее размякшем теле не осталось ни единого рефлекса, и мы ползаем по нему словно любопытные насекомые.

Когда на горизонте показывается верхушка ТРЦ «Посейдон», солнце уже не щадит. На обочине мусор и камни, среди которых только маленькая ящерица не спешит укрыться в тени.

Краем глаза я замечаю домик с выбеленными стенами. Там побиты все стекла, а в большом распахнутом окне на втором этаже виднеется мольберт с холстом.

– Давай постараемся управиться до четырех, – говорит Юджин, проносясь мимо. – Не хочу возвращаться по темноте.

– Слушай, а мы могли бы прицепить к байку тележку или что-нибудь такое? – спрашиваю через несколько секунд.

– Зачем? – моему другу эта затея не слишком по душе. – У нас же есть все необходимое.

Не хочу говорить ему про мольберт. Опять начнет ворчать. В конце концов, самостоятельно добраться до Фанагореи я вряд ли смогу, а Юджина отличает такое перманентное состояние, как лень в терминальной стадии. Он бы не решился на поездку в Фанагорею, будь какой-то иной способ заполучить пару красных носков.

Наконец, последний отрезок дороги остался позади, а мы поставили байк в тень столба у въезда на подземную парковку. Юджин сразу кивнул головой в сторону неработающих круговых дверей, где покоилась очередная наша приманка. Разорванный лиловый рюкзак, который якобы зацепился за торчащую из стены металлоконструкцию. Судя по количеству бесхозных вещей внутри, торговый центр явно был эвакуирован, пусть и не ясно почему. Я положила рюкзак таким образом, чтобы вещи выглядели посыпавшимися из него. В числе первых, конечно же, очередной синий скетчбук.

Согласитесь, догадаться о рукотворной природе этих обманок несложно, однако человек, столкнувшийся с ними впервые, будет как минимум заинтригован.

Все лежало на своих местах — там, где и в прошлый раз. Мы уже здесь бывали, даже сделали несколько фотографий, дабы впоследствии сравнивать. Правда, тогда мы добрались до «Посейдона» уже к темноте, а сейчас стоял жаркий полдень.

Я завороженно наблюдала, как беспечные пылинки нежатся в невесомом солнечном столбе. Стеклянная крыша ТРЦ прекрасным образом уцелела и теперь обеспечивала сохранность всему, что осталось внутри. Знаете, такие крыши еще бывают в оранжереях. Это место действительно скоро будет напоминать оранжерею: лозы плюща уже пробрались к неподвижным эскалаторам. Как и изумрудный мох на затененных стенах. По его расположению можно определить, куда здесь днем не попадает свет.

– Кира! – Юджин как раз сделал круг по первому этажу и вернулся с пустыми руками. – Походу, мы зря решили здесь искать. Все же вывезли подчистую, даже зеркала в туалетах поснимали.

– Надо пройтись по жилым домам, – говорю. – Я как раз видела один без окон. Там внутри наверняка полно вещей.

– Пойдем на втором этаже еще глянем, раз уж приехали.

Пока мы поднимаемся по эскалатору, я продолжаю недоумевать — неужели страха, сплетен и предрассудков достаточно, чтобы все вот так взять и в одночасье бросить? Дома, в которых, возможно, выросло несколько поколений, работу, земельные участки, карьерные достижения… Чем больше мы исследовали Фанагорею, тем иррациональнее выглядел тот факт, что абсолютно здоровый город с таким приятным климатом и развитой инфраструктурой абсолютно пуст.

Словно человек, убитый заклинанием Авада Кедавра.