Зеркало между нами

В коридоре ничего не изменилось. Это все разыгравшееся воображение. Недаром говорят, что люди, побывавшие в глубоком даркнете, более прежними не выныривают.

Кладу носки в карман и решительно спускаюсь по лестнице. Я бы заметила, подойди кто-то к двери совсем рядом со мной. Кроме того, щелчок ручки… Я просто забыла, как закрыла ее сама.

Внизу еще больше барахла, чем сверху. Мы с Юджиным исследовали Фанагорею всего один раз, но тогда нам не попадалось такого крутого дома. Почти везде остался только хлам, не нужный даже мародерам.

Входная дверь заперта на щеколду и внутренний замок. Я отпираю и победно махаю Юджину, который уже спешит ко мне. Однако вид у него встревоженный.

– Не хочу тебя пугать, но похоже, что…

– Что? – я уже готова к чему угодно.

– Все нормально, просто тут, кажется, вот-вот пойдет дождь. Ехать по мокрой дороге опас…

– Дождь?! Каким образом, на небе ни облачка?!

Не успев договорить, я поднимаю голову к небу и с изумлением понимаю, что Юджин прав. С моря действительно плывут облака, причем довольно густые. Еще час как минимум у нас есть, но потом неизвестно, в каких условиях придется ехать.

– Только не говори, что предлагаешь здесь переночевать, – вот что мне совсем-совсем не нравится.

– Просто если начнется гроза… Ты же понимаешь, что управлять байком на извилистой мокрой дороге — так себе затея?

– Едем прямо сейчас! Носки я нашла.

– Серьезно?

– Детские. Надеюсь, там нет уточнений по поводу размера, – пока я демонстрирую находку, Юджин с любопытством заглядывает за дверь.

– С ума сойти, вот это хоромы! Может, здесь и микроволновка затерялась?

– Кстати, ты не обратил внимания, есть ли у них гараж? Вдруг машину оставили?

Юджин смотрит на меня искоса.

– Закатай губу. Такие на автобусах не ездят.

– Если хочешь успеть до грозы, давай пятнадцать минут на сборы – и погнали.

Мы управились даже быстрее.

Юджин хорошенько обчистил кухню, отыскав нераспакованный комплект дорогущих ножей из керамики. Я прошлась по верхним этажам, захватив полотенца, шампунь, зубную пасту и прочие средства личной гигиены. Дорожных сумок, к сожалению, не нашлось, однако двух вместительных рюкзаков нам вполне хватило. Разумеется, я забрала и зеркало тоже, хоть Юджин не переставал ворчать на тему лишнего груза.

Тучи все ближе. Перед лицом реальной проблемы все переживания насчет призраков и галлюцинаций сразу отходят на второй план. Мы погрузили наш хабар на байк и рванули прочь из неприветливой знойной Фанагореи.

***

Существует множество причин для того, чтобы встать на дорожку, ведущую от Мишнори прочь. Однако чтобы с этой дорожки сойти, требуется отыскать другую (простите, я не удержалась, зачеркиваем), требуется отыскать что-то большее, чем просто нежелание вариться в общем котле.

У меня это началось с детства. Я не хотела походить на сестру.

Она была красива, начитанна и добра ко всем, начиная от своих врагов и заканчивая абстрактной «природой». Лера никогда не встречалась со школьной травлей, никогда не разбивала костяшки о свое отражение и не торчала часами за компьютером. Она прекрасно сдала экзамены, поступила на престижную специальность и удачно вышла замуж за москвича. Лера являлась счастливой обладательницей как ста рублей, так и ста друзей, не планируя на том останавливаться.

Но в отличие от всех прочих счастливиц Лера не дожила и до тридцати. Мы с ней только в одном похожи — мы обе искали неистово и страстно, но только я одна всегда твердо знала, что именно является предметом поисков.

А сестра… Она искала чего-то такого, что сыпалось на меня с неприличной регулярностью, лишая родителей сна и голоса, когда приходило время собирать камни.

Когда я сказала им, что еду в концертный тур, они со мной неделю не разговаривали.

Когда я сказала им, что сестра умерла, они вообще перестали отвечать на звонки.

Я с детства чувствовала, что дорожки в Мишнори протоптаны сотнями поколений до меня, но заставить себя встать на одну из них так и не сумела.

***

Меньше чем через час мы потеряли всякую видимость.

Будто природа негодовала на нас за то, что посмели вломиться в чужой дом. Юджин был вынужден сделать привал на шоссе под крышей футуристической советской остановки.

Мощенная переливающейся плиткой раковина здоровенного моллюска. Перламутровая жемчужина по центру с выбитой в центре плоскостью играла роль скамейки, куда мы и уселись переждать дождь.

Юджин не переставал на меня ругаться. Наверное, минут десять рассказывал о том, что параноиком быть нехорошо и что надо с этим что-то делать, иначе добром не кончится.

Его можно понять. Это же я настояла на отъезде, хотя прекрасно понимала, в каком положении мы окажемся. Шансов добраться домой, не попав под дождь, у нас, объективно, не было.

Но вы не спешите меня судить. Вы там не были, в этом странном, вовсе не мертвом городе. Змей затаился в траве, венерина мухоловка раскрыла пасть, куница прикинулась мертвой перед молниеносным броском. Чем больше я думала, тем больше убеждалась: Фанагорея тоже хотела сказать нам что-то.