Зеркало надежды

Так что Хурмах благосклонно улыбнулся Давелю и широким жестом пригласил всех разделить с ним трапезу. В Степи это не считается зазорным, предлагая нижестоящему хлеб со своего стола, ты показываешь уважение. А это важно.

Кал-раны рассаживались, степенно проводили ладонями, сложенными лодочкой, по лицам, вознося благодарность за посланную пищу, и только потом принимались за еду.

Минут пять царило молчание, потом Хурмах заговорил, медленно и весомо.

– Перед нами Аллодия. Она лежит и ожидает, когда мы повергнем ее под копыта наших коней. Мы сейчас идем вдоль Интары. Крепости Доран и Инкор – пали, Ланрон, надо полагать, вскоре разделит их участь. Бардух пока молчит…

Давель кашлянул.

Впрямую он не стал вмешиваться в разговоры, но намекнуть, что ему бы неплохо дать слово – мог.

Кал-раны поглядели без одобрения, но Хурмах махнул рукой:

– Ты что-то знаешь, кал-ран Давель?

Бывший сотник поднялся и поклонился, как это было принято в Степи. Скрестив обе руки на груди, показывая, что не причинит вреда хозяину дома.

– Мой каган, в милости своей, приказал мне заниматься тем, что я умею лучше всего, – разведкой.

– И? – Хурмах шевельнул бровью, намекая, что славословия надо бы урезать.

– Кал-ран Бардух потерял под стенами Ланрона таран и затребовал осадные башни.

Хурмах покачал головой, хотя внутренне он вскипел от злости.

Этот сын собаки и шакала потерял таран! Да вы знаете, во сколько встало сооружение тарана в степи? Где каждую деревяшку для него пришлось везти из других королевств, да еще кружным путем, да еще втайне… Если с Бардуха кожу содрать на новый – и то не окупится!

Но ругаться было не время. И род у Бардуха сильный, заступятся, если что. А потому…

Хурмах вздохнул и огладил расчесанную и умащенную маслами бороду.

– Что ж. Я верю в то, что храброго кал-рана не постигнет неудача. Это всего лишь мышиная нора на пути скакуна, и да не сломает он ногу в недобрый час.

Вот так.

И не ругаться, и задел на будущее.

Победителя оправдывают. Проигравшего вешают. Ладно, в Степи с деревьями плохо, но если выбирать между повешением и разрыванием четырьмя конями, начинаешь ценить виселицы. Если Бардух справится, Хурмах не станет сильно ругаться, просто вычтет у него из добычи. Потом, когда настанет время ее подсчитывать.

А если нет…

Тогда Бардуху сильно повезет погибнуть под стенами Ланрона.

Хурмах посмотрел на кал-рана Мурсуна.

– Мурсун, пока Бардух стоит под стенами Ланрона, а наше войско движется вперед, я приказываю тебе взять семь тысяч человек – и отправиться вперед. Под стены Равеля.

Мурсун приложил кулак к груди в знак повиновения и тут же уточнил:

– Мой каган, дозволено ли мне спросить?

– Да, конечно…

– Я должен взять город? Или блокировать? Или что-то еще? Я ведь не знаю всех замыслов моего господина…

Вот за это Хурмаху и нравился Мурсун. Послушный, исполнительный, не особо инициативный, все, что ему скажешь, исполнит в точности, но столкнись с непредвиденным – и он растеряется, не в силах двигаться дальше.

Но что тут может быть непредвиденного?

– Кал-ран Мурсун, ты должен взять семь тысяч воинов и направиться к Равелю. Там тебе надо перебить всех, кого ты найдешь вокруг города… Можешь взять в плен тех, кто нам пригодится, но не будь слишком уж милосерден. А потом ты должен осадить город. И чтобы ни одна тварь не проскользнула. Ни туда, ни оттуда…

Давель поглядел прямо в глаза кагану. Кашлять он на этот раз не стал, но Хурмах и так дураком не был.

– Что ты хочешь сказать, кал-ран Давель?

– Мой каган, Интара – это корабли. Почему бы нам не захватить несколько судов? Они пригодятся нам в дальнейшем, и для перевозки трофеев, и…

Хурмах кивнул.

– Кал-ран Давель, вот тебе это и поручим. Кал-ран Арук?

– Да, мой каган.

– Две тысячи людей у тебя заберет Мурсун. А ты с оставшимися тремя тысячами отправишься вверх по течению Интары. Кал-ран Давель поможет тебе, постарайтесь не повторять ошибку Бардуха. Пленники – хорошо, но мне нужны корабли. И по возможности с живыми командами.

Арук приложил кулак к груди, показывая, что выполнит приказ кагана.

Вот и отлично. Они с Давелем как раз дополнят друг друга, Арук вовсе не глуп, хитер, изворотлив и умеет прислушаться к мнению других людей. Особенно если сам плохо разбирается в данном вопросе. А когда две змеи сплетаются, даже мальчишка может убить их обычной палкой.

Хурмах хоть и не формулировал принципа «разделяй и властвуй», действовал всю жизнь согласно ему. Так прожить подольше получится.

– Я же, с двадцатью тысячами войска, пойду вслед за воинами Мурсуна. И Аллодия ляжет под копыта наших коней.

Кал-раны дружно приложили кулаки к груди.

Да, конечно, ляжет, кто бы сомневался…

Мнение маркиза Торнейского, его величества Остеона и Аллодии в целом в расчет не принималось. Вообще.

Его величество Остеон. Аланея

Болела голова.