Зеркало Вельзевула

Телефон звонил и звонил, а Надежда бегала по квартире в поисках трубки, потому что негодяй-кот снова ее куда-то затащил. Наконец злополучная трубка нашлась — в ящике кухонного стола (вот как она там оказалась, интересно знать?), и Надежда услышала голос Лиды Семицветовой.

Нельзя сказать, чтобы она обрадовалась. Не иначе, у Лиды опять какой-нибудь форс-мажор случился. И то сказать, дочка небось еще не оправилась после родов, или, не дай бог, с малышкой что случилось. И придется Надежде опять тащиться на работу. Откровенно говоря, ей это ужас как надоело!

Но оказалось, что дело в другом.

— Надя! — торопилась Лида. — Ты заходи ко мне обязательно сегодня, зарплату дали.

— Какую зарплату? — искренне удивилась Надежда.

— Мне дали зарплату, и тебе там полагается за четыре дня.

— Да ты что? — даже возмутилась Надежда. — Я тебе просто так, по-дружески помогла, не нужно мне денег.

Но Лида была тверда. Всякий труд должен быть оплачен. Хоть за четыре дня, хоть за три, хоть за один. Вопрос это принципиальный и обсуждению не подлежит. Если Надежда не придет, Лида сама приедет к ней после работы, но это нежелательно, потому что ей нужно внука вести в бассейн, и так уже два раза пропустили.

Надежда согласилась приехать. Встретились за ланчем в том же ресторане «Верона», Лида сказала, что на работе посетители поговорить не дадут.

Кроме небольшого количества денег, Лида вручила Надежде два билета на фестиваль современного балета, который проходил в Александринском театре. Билеты были пригласительные, цена на них проставлена не была, но, судя по местам во втором ряду партера, очень дорогие.

Рассыпавшись в искренних благодарностях, Лида чмокнула Надежду в щеку и убежала, а Надежда, допивая кофе, огляделась по сторонам. Голосистого Митрофана Скамейкина в зале она не нашла. Стало быть, сегодня он не сговорился ни с какой девицей. Что ж, неудивительно, не все коту масленица…

Муж на балет идти согласился с трудом. Сан Саныч был мужчина культурный, ходил с Надеждой на оперы и на драматические спектакли, но балет недолюбливал. Говорил, что в детстве его перекормили «Лебединым озером» и «Жизелью». Современный балет его несколько заинтересовал, а когда Надежда употребила слово «авангард», муж согласился.

С утра Надежда сбегала в парикмахерскую и решила обновить платье, что купила недавно. Платье было хорошего синего цвета с серебристым рисунком, модного нынче свободного покроя. Было еще одно нарядное платье, зеленое, но его Надежда уже надевала. Примерив платье, Надежда порадовалась, что выглядит пристойно и десерты из ресторана «Верона» не выпирают слишком явно.

Самый старинный театр города, называемый в народе Александринка, предоставлял свою отличную сцену для различных фестивалей и гастролей.

Зал был полон, что называется, яблоку негде упасть. Надежда взглянула с легким превосходством на театралов, сидевших в проходе на откидных местах, взяла мужа под руку и прошествовала с ним во второй ряд партера. Капельдинеры — сплошь солидные мужчины, одетые в смокинги, — были очень предупредительны.

— Пожалуйста, программку! — рукой в белой перчатке капельдинер протягивал программку. — Позвольте ваше приглашение. Вам вот сюда, садитесь, пожалуйста…

— Что это они все так суетятся? — шепотом спросил Сан Саныч у Надежды.

— Они думают, что ты депутат или какой-то важный чиновник, — ответила Надежда. — На этих местах простые люди не сидят.

И тут она увидела чуть в стороне, в ложе бенуара кого-то очень знакомого. Она пригляделась — солидный мужчина с седыми висками, одет в дорогой костюм.

Ой, да это же тот самый тип, который приходил в нехорошую квартиру за пакетом! Алиса из «Телесети» оставила для него пакет в бачке унитаза, а этот, из «Сетекома», пришел за ним. Но ему ничего не досталось, потому что пакет прихватила Надежда.

Очень он был сердит тогда, просто зубами скрежетал и ругался небось про себя неприличными словами. Вот влетит Алисочке-то. Но Надежде ее нисколько не жаль, противная девка, грубиянка, да еще и воровка, собственную компанию обкрадывает, конкурентам информацию сливает.

Вспомнив про пакет, Надежда дала себе слово выяснить, что там находится. Вроде бы у ее старинного приятеля Вали Голубева невестка работает в телефонной компании, так она, наверное, сможет Надежде объяснить…

— Надя, что ты вертишься? — недовольно сказал муж. — Знакомого увидела?

— Да нет, вроде бы мужчина на какого-то артиста похож, — пробормотала Надежда.

— Тем более неудобно его разглядывать, — нахмурился муж, — человек приличный, пришел отдохнуть…

«Знал бы ты», — подумала Надежда.

Тут поднялся занавес, и началось действо.

Балет был вовсе не балет. То есть танцоры на сцене появились, но гораздо позже. А пока вышли всего двое — молодой человек и девушка — и начали рисовать мелом на странном сооружении, напоминающем очень длинную школьную доску. Музыка играла соответствующая — тягучая и заунывная.