Зеркало войны

Женщина, которую привел Станс, была устала, растрепана и грязна, но… Рид бы проставил свой клинок против тухлой селедки, что до нее степняки не добрались. Когда женщина подвергается насилию и ежедневно живет под угрозой смерти – просто так, из прихоти, когда теряет близких… появляется у нее нечто такое во взгляде. Страшное…

Сломанная ветка не срастается, а если и бывает такое, то след все равно остается.

Эту женщину – не ломали.

– Станс, кто это?

– А это, командир, Амира Рейль, жена десятника Рейля.

– Подробности?

Рид был краток.

Не помнил он никакого десятника, вообще не помнил. Но не показывать же этого?

Амира заговорила сама.

– Ваше сиятельство, когда в крепость ворвались степняки, мы были в замке. И успели спрятаться в подземелье.

– Кто открыл вам проход?

Не очень умный вопрос, но лучшего Риду в голову не пришло.

– Жена коменданта. Муж ее во все посвящал… она осталась прикрывать нас.

– Много вас?

– Десять человек. Четыре женщины, шесть детей, – просто ответила Амира.

Рид нахмурился.

– Как вы узнали, что крепость опять в наших руках?

– Потайные ходы, ваше сиятельство. Там и потайные глазки есть, и выйти кое-куда можно… у нас выбора не было. У нас дети, а провизии не было, и одежды, и даже дров…

– Как же вы выходили? – искренне удивился Рид. – Ключи же нужны…

Пара ключей звякнула в пальцах Амиры.

– Они были у жены коменданта. Она их отдала…

– И вы тут почти двадцать дней…

– Мы потеряли счет времени, ваше сиятельство, – по щекам Амиры все же потекли слезы. – Нас четверо, двое были постоянно с детьми, еще двое подглядывали и подслушивали, чтобы что-то украсть… иногда нам это удавалось. Еще крысы…

Женщина дрожала крупной дрожью.

Рид вздохнул, снял с пояса флягу и налил вина в подвернувшийся под руку кубок. Чуть покореженный, с вмятиной на боку, оловянный… Видимо, кто-то из степняков им гвозди забивал.

– Пейте.

Амира сделала глоток, второй, через несколько минут ей стало легче.

– Когда вы пришли… я решила выйти к вам, ваше сиятельство.

Рид почувствовал себя последней скотиной.

А кем еще?

Эта женщина так искренне верит, что пришли свои, и она спасена, и все теперь будет хорошо. Их защитят, о них позаботятся…

А он? Что может сделать он?

Станс бросил взгляд на Рида, поверх головы плачущей женщины. Но… что тут сделаешь? Что?

– У вас есть больные или раненые?

Деловой тон сработал. Плакать Амира окончательно перестала.

– Н-нет, ваше сиятельство.

– Тем лучше.

– П-простите?

– Этой ночью мы уходим из крепости, и здесь опять будут степняки, – открыл карты Рид. – взять вас с собой я по понятным причинам не могу, это обрекать вас на смерть. Вы останетесь здесь еще на десять-пятнадцать дней.

Амира поднесла руку к горлу. Она не плакала, просто смотрела широко раскрытыми глазами, и Рид чувствовал себя откровенным подонком. Но…

– Амира, нас двести человек, чуть больше. Плюс человек пятьдесят – те, кто был в плену у степняков. У меня ранены все, все измотаны и измучены. Завтра-послезавтра под этими стенами встанет армия в тридцать тысяч человек. Тридцать. Тысяч.

Амира молчала. Только смотрела так…

– Провизии здесь нет. Оружия, в необходимом количестве тоже, а и было бы – нас слишком мало. Нам эти стены не удержать, поэтому ночью мы уйдем. Вы останетесь в подземелье. Правда, я дам вам все необходимое, чтобы продержаться месяц. Мы оставим вам запас провизии, дрова, теплую одежду… я понимаю, что вам будет плохо, но выбора нет. Скоро здесь будет маршал Иллойский, он окончательно разобьет кагана, а до тех пор надо немного потерпеть.

– А если…

– Если нас разобьют? – Рид хмыкнул. Получилось даже весело, хотя причин для веселья, считай, что и не было. – Амира, я и пошел сюда в расчете на это. Кто ж знал, что у Хурмаха такая тупая армия! Нас было пятьсот человек, убито больше половины, а добить нас никак не могут!

Станс фыркнул.

– Но стараются.

– Поэтому мы уйдем из Дорана и оттянем на себя врага. Ночью…

– Это безумие… – женщина даже забыла добавить «ваше сиятельство». – Вы погибнете…

– Мы уже мертвы, – просто отозвался Рид. – Те, кто пошел со мной, изначально знали, что мы не вернемся.

Женщина вздрогнула.

– Мы…

– Я взял бы вас с собой, но это – верная смерть. Здесь у вас будет шанс.

– А я, если позволите, добавлю в него еще кое-что? – предложил Стивен Варраст.

Он стоял у двери, облокотившись на косяк, и улыбался. Так же шкодно, как и сам Рид.

– Что именно?

– Нас семнадцать человек, Рид.

– В смысле?

– Я стар и не смогу идти дальше, а еще есть те, чьи раны практически смертельны. Мы останемся в крепости.

– ЧТО?!

Вскрикнули все трое, но Стивен только улыбнулся.

– Я стар и не смогу двигаться дальше. Я понимаю это, Рид. Поэтому… ночью, в час волка, вы выйдете из крепости, и пойдете к Ланрону, а мы… мы останемся, будем перекрикиваться и как сможем, задержим врага.

– Ты погибнешь!

Стивен пожал плечами.

– Раньше, позже… это важно? Завещание я составил.

Рид встал из кресла и заходил по комнате.

– Дядюшка Стив… не надо!

Почти мольба. Почти стон…

Стивен непреклонно покачал головой.

– Как ты думаешь, когда под стены пожалует Хурмах или кто там еще… кому они поверят? Может, мне? Или кому-то простому?