Зерно А (СИ)

  Человек-Цыпленок сложил ладони в молитвенном жесте и попытался скрыть улыбку, но ничего у него не вышло. Он выглядел как добрый папочка, который смотрит, как его дражайшее чадо разворачивает подарки. Гадость.

  - А, Гриша! Как я рад, что ты заглянул к нам на огонек!

  - Брось пистолет, - ледяным тоном повторил Григорий.

  Эдуард выронил пистолет.

  - Руки за голову, - напомнил татуированный тип.

  Я посмотрела на Чак-Чака. Неизменно держа пистолет на уровне бедра, он подошел ко мне. Я узнала пистолет - 'беретта', которую вручил мне Влад. Что, пришлась по вкусу? Частичка меня клятвенно пообещала разбиться в лепешку, но застрелить ублюдка из этой же 'беретты'. Несомненно, громкое обещание.

  Чак-Чак потащил меня к дивану. Там он сунул пистолет в наплечную кобуру и уставился на меня сверху вниз, улыбаясь. Я позволила себе бросить быстрый взгляд на Эдуарда и Софию. Оба стояли со сложенными за головой руками, будто собрались делать вечернюю зарядку. Григорий, не выпуская из руки ствол, обыскивал Эдуарда. Наверное, неудобно, когда у тебя в распоряжении всего одна рука, плюс ты постоянно должен следить за тем, как бы обыскиваемый не выкинул никакого фокуса. Но Григорий справлялся как нельзя лучше.

  - Что, Палисси, не ожидала?

  У меня чуть колени не подогнулись, когда тяжелые лапищи Чак-Чака легли мне на плечи.

  - Чушь собачья, - выдохнула я. - От тебя разит предсказуемостью.

  Он заставил меня снять кофту. Я осталась в майке. Прохлопал мои штанины. Бьюсь об заклад, от его прикосновений останутся синяки.

  - Что, никаких подарочков?

  - Не-а, - улыбнулась я.

  - Чисто, - объявил Чак-Чак.

  Григорий поддакнул. Его лицо, в отличие от предвкушающей физиономии Чак-Чака, было пустым. Лицо безжалостного убийцы. Такого не пронять слезливыми просьбами о пощаде.

  - Изумительно! А теперь, если вы не против, мы немного прогуляемся, - сказал Человек-Цыпленок.

  Этап вежливой болтовни закончился. Мы перешли на качественно новый уровень общения, где слова больше не играли такой важной роли, как ранее.

  Эдуард и София возглавляли шествие. По правде говоря, они не выглядели испуганными или мало-мальски растерянными. В отличие от меня. Я знала, что мои эмоции читаются на моем лице не хуже, чем в сочинении на сию тему. Григорий выполнял роль пастуха, только вместо прутика погонял пушкой.

   Мы с Чак-Чаком и Человеком-Цыпленком замыкали процессию. Лысый детина топал рядом. Пистолет в кобуре. Честно говоря, у него было оружие помощнее ствола - его руки. Ему достаточно обхватить меня за талию и сдавить, и я буду вне игры. Он знал, что на раз плюнуть справится со мной. Я уступала ему по всем физическим характеристикам. Человек-Цыпленок, видимо, тоже считал меня не самым опасным членом его сколоченной на скорую руку Лиги друзей. На его губах играла приятная улыбка, словно он думал о чем-то, доставляющем ему колоссальное удовольствие.

  Двери в зал с гостями были распахнуты. Развлекательная программа, судя по аплодисментам и смеху, наполняющим анфиладу, в самом разгаре.

  Мы остановились напротив ничем непримечательной двери, находящейся левее от центральной лестницы. Вернее, дверь была сделана так, чтобы казаться непримечательной. В действительности же это была укрепленная, мощная хреновина с кодовым замком. Если не присматриваться, ее можно не заметить.

  За дверью была лестница, уводящая в темноту. Дьявол, я так и знала! Лестницы и темнота - лучшие помощники плохишей. Я поборола желание хлопнуть в ладоши. Ступени тонули в тени и, чем глубже, тем больше тень густела. Я не люблю темноту, поэтому и сплю с включенным ночником.

  Мы начали спускаться.

  Дверь захлопнулась, и все погрузилось в кромешную черноту. Чтобы кубарем не покатится вниз, я расставила руки, и ладони скользили по шершавым стенам. Чак-Чак спускался следом за мной, тихо мурлыча под нос новогоднюю песенку, какую поют ребятишки на утренниках в детских садах. Не знаю, что расстраивало меня больше: тьма, застрявший в горле пульс или его немелодичный голос.

  Внизу забрезжил свет. Не слышно ничего, кроме шуршащего дыхания, шагов и детской новогодней песенки. Я увидела квадрат бетонного пола. Еще пару шагов и - новый коридор.

  Эдуард и София скрылись из виду, за ними - невозмутимый Григорий с пистолетом в руке. Либо господин Слеза знает эту лестницу как свои пять пальцев, посему и не нуждался в опоре при спуске, либо у него была блестящая координация. В любом случае, его осанка была идеальной, а пистолет - на месте.