Zettel

421. Если сначала он учит названия цветов, – что ему втолковывают? Ну, например, при взгляде на нечто красное он учится восклицать «Красное». – Но будет ли это правильным описанием, или же то, что он сперва учит названия цветов, должно означать: «Он учится называть ‘красным’ то же, что и мы называем ‘красным’»? – Правильными являются оба описания.

Как от этой языковой игры отличается такая языковая игра: «Каким тебе это видится?»

Но кого-то можно было бы обучить названиям цветов, заставляя его глядеть на белые предметы сквозь цветные очки. То, чему я его учу, должно быть навыком. То есть теперь, реагируя на приказ, он сможет принести нечто красное; или упорядочить предметы по их цвету. Но что же такое «нечто красное»?

422. Почему ребенка не учат сразу же языковой игре «Это кажется мне красным»? Потому ли, что он еще не способен уловить тонкое различие между кажимостью и бытием?

423. Красное зрительное ощущение это новое понятие.

424. Языковая игра, которой мы обучаем ребенка в дальнейшем, такова: «Мне кажется, это…… тебе кажется, это…..» В первой языковой игре человек в качестве воспринимающего субъекта не выходит на первое место.

425. Ты добавляешь к языковой игре новое сочленение. Что, впрочем, не означает, что теперь им всегда будут пользоваться.

426. Внутренний взгляд на ощущение – какую связь он должен устанавливать между словом и ощущением; и чему должна служить эта связь? Обучали ли меня этому, когда я учился употреблять это предложение, продумывать эту мысль? (Ведь продумывать эту мысль – вот чему я должен был научиться.)

Разумеется, мы учимся и тому, чтобы направлять свое внимание и на вещи, и на ощущения. Мы учимся наблюдать и описывать наблюдение. Но как меня обучают этому; как в этом случае контролируется моя ‘внутренняя деятельность’? На основании чего будут судить, куда в действительности я направлял внимание?

427. «Стул остается тем же, смотрю я на него или нет» – это может и не быть истинным. Люди часто смущаются, когда их разглядывают. «Стул продолжает существовать, разглядываю я его или нет». Это может быть эмпирическим предложением, либо его можно рассматривать грамматически. Но, когда его произносят, просто-напросто можно думать о понятийном различии объекта и чувственного впечатления.

428. Но не существенно ли для игры согласие людей? Не должен ли тот, кто обучается ей, прежде узнать значение слов «таким же образом», и не предполагает ли это согласия? и т. д.

429. Ты говоришь «Это красное», но как решить, прав ли ты? Не решается ли это согласием людей? – Но разве я ссылаюсь на это согласие в своих суждениях о цвете? Разве так это происходит: я прошу некоторое количество людей разглядывать некий предмет; при этом каждому из них приходит в голову определенная группа слов (так называемые «названия цветов»); если большинству наблюдателей придет, например, на ум слово «красный», то предмету подобает предикат «красный». Такая техника может иметь свою значимость.

430. Названию цвета обучают так: например, «Это красное». – Наша языковая игра осуществляется, конечно, только если господствует определенное согласие, но понятие согласия не входит в языковую игру. Если бы согласие было всеобщим, его понятие было бы совершенно неизвестным.

431. Решается ли согласием людей, что такое красное? Решается ли это голосованием большинства? Учат ли нас так определять цвета?

432. Языковую игру «Принеси что-то красное» я могу описывать только тому, кто и сам умеет в нее играть. Других я могу лишь обучать этой игре. (Относительность.)

433. «Сейчас я воспринимаю ЭТО —». Ну, потом следует некая форма ОПИСАНИЯ. Слово «это» можно было бы объяснить так: Представим себе непосредственную передачу опыта! Но каков наш критерий того, действительно ли опыт был передан? «Ну, он просто имеет тот же опыт, что и я». – Но как он ‘имеет’ мой опыт?

434. Что значит «обозначать, именовать одно ощущение одним словом»? Разве тут нечего исследовать?

Представь себе, ты начинаешь с языковой игры с физическими объектами, а затем объявляется, что теперь будут именоваться и ощущения. Не получится ли, что сначала говорили о передаче имущества, а потом вдруг о передаче радости от имущества или гордости за имущество? Не должны мы здесь учиться чему-то новому? Чему-то новому, что мы также называем «передачей».

435. Описание субъективно видимого более или менее родственно описанию предмета, но именно поэтому оно функционирует не как описание предмета. Как сравнивают зрительные ощущения? Как мне сравнить свои зрительные ощущения со зрительными ощущениями другого человека?