Ж. Замечательных людей

Моя домработница и моя собака друг друга опасаются. Люси способна бить мопсов тапкой, а когда Ронского бьют, он весьма достоверно инсценирует кому.

И все-таки им приходится вместе гулять. Оба идут друг от друга на максимуме поводка. Из вредности Ронский присаживается какать посреди тротуара. Люси отворачивается и закрывает глаза. Ей плохо.

Сегодня она сделала вид, что Ронский вообще не с ней, и сняла с него ошейник.

— Я тебя не знаю, ты меня не знаешь.

Ронский со всех ног кинулся через дорогу. Наверняка заранее предвкушал, как хозяка ввалит надсмотрщице за его пропажу.

Люси пришла в неописуемый ужас. Два часа она металась по кварталу, заглядывала в подворотни и кадки с пальмами. Ронского нигде не было.

Вообще-то она зря расстраивалась. Я бы ей только спасибо сказала. Но только чтоб Ронский насовсем потерялся, с гарантией.

Внезапно над одним из газонов Люси заметила ястреба. Он то и дело пикировал вниз и возмущенно клекотал. На траве, среди пуха и перьев, лежал Ронский с растерзанным голубем в зубах.

— Ах ты сукин сын! Ты зачем ястреба ограбил?!

Матерясь, Люси отобрала у него птичку, надела ошейник и потащила назад. Ронский упирался и плакал.

Когда они подошли к дому, Люси остолбенела: на крыльце сидел второй Ронский-Понский. Отличить их не было никакой возможности. Ни тот, ни другой не отзывался на имя, оба зло таращили глаза и скалили мелкие кривые зубы. Люси пинками загнала обоих домой и принялась ждать моего возвращения.

Тем временем мопсы развлекались. Если одного Ронского еще можно было приструнить тапкой, то с двумя Люси не справилась: они стырили ее тапочки — каждый по штуке — и с восторженным хрюканьем удрали в спальню.

Когда я вернулась, все было вверх дном. Люси сидела с ногами на диване и газетой отгоняла от себя негодяев.

В первый момент мне показалось, что у меня двоится в глазах. Но тут мой Ронский кинулся целоваться, а чужой присоединился только через минуту.

Люси поведала мне, что случилось.

— Да ты б понюхала их! — сказала я. — Наш-то вчерашними котлетами пахнет, а чужой — собачьим кормом и еще какой-то дрянью.

— Я не нанималась к вам собак нюхать! — закричала Люси. — Все, я с ним больше не гуляю! Пусть во дворе гадит!

Я покосилась на Ронского.

— Допрыгался, беглый каторжник?

Он притворился, что ничего не слышит, не видит и делов не знает.

Его коллегу, Гамлета из соседнего дома, я отнесла хозяйке. Та уже успела объявления на деревьях развесить: «Пропала собака. Вознаграждение — 500 долларов». Но я ничего с нее не взяла, а то в последний момент тетенька могла передумать и оставить Гамлета мне. Лично я так бы и сделала.

ЭКОНОМИКА И ЖИЗНЬ

7 апреля 2007 г.

Зэк — балда. Ему надо было не бегать от меня, а прийти, обсудить все и сказать:

— А все-таки мне понравилось быть твоим мужем.

Как бы после этого я подала на развод?

Впрочем, уже поздно: сегодня Пол подарил мне обручальное кольцо с выпуклой надписью на внутренней стороне. Если его снять, на пальце останется отпечаток «Занято!»

Вечером Пол составлял нужные для развода бумажки, а я, Люси, Мелисса и Джош помогали ему советом. Происходящее напоминало картину «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».

— Так, переходим к причине расторжения… Нужно либо «неисправимые разногласия, приведших к безнадежному разрушению брака», либо «неизлечимое безумие».

— Пиши «безумие», — подсказала Мелисса.

Безумие всеми одобрилось, но Пол заявил, что судья может потребовать медицинские справки.

— Напиши «Заколебал», — предложила Люси.

— Гы-гы-гы…

— А еще лучше: обнимается и целуется с другими женщинами. Доказательства смотри по телевизору.

Остановились на «разногласиях» и приступили к описи имущества.

Дом оставался за мной: я его купила до свадьбы, а вот нажитое барахлишко нужно было делить.

Джош ходил по комнатам и производил подсчеты:

— Занавески и тапки — тебе одну, Зэку вторую. А вот стульев у тебя семь. Один придется распиливать.

— Отдайте Зэку Ронского-Понского, — шептала Люси. — Скажите, что он совсем молоденький и появился у вас во время брака. А если им для доказательства нужно вскрытие, вы согласны.

Пол распечатал документы.

— Копии надо доставить Зэку. Свяжись с ним и скажи, что я завтра приеду. Мне нужна будет его подпись.

Я написала Зэку имейл. Ответ пришел сразу:

«Подписывать ничего не буду. Если пойдешь в суд, я заявлю, что не могу разводиться по религиозным соображениям».

Я ему: «Что ты хочешь? Найди себе другую жену, и будет тебе постоянная грин-карта. Или тебе просто нагадить нужно?»

Не ответил. Хотя я, наверное, знаю, в чем дело. У Зэка в голове не укладывается: как его — красавца и звезду — променяли на «канцелярскую крысу»? Он не в состоянии оценить Пола: все его достоинства — начитанность, аристократизм, — кажутся Зэку либо придурью, либо дешевым выпендрежем. Поэтому он воспринял мой выбор как оплеуху.

Пока я не требовала развода, он молча мусолил обиду — может, даже решил, что он меня «любит»: так проще страдается. А теперь у него появился повод наказать обидчиков. Все это такой детсад, что я даже не могу разозлиться на него как следует.