Жабья котловина

Женщина перестала кашлять. В тишине и полумраке младенец показался Виктору таким родным и беззащитным. Руки перестали дрожать. «Надо. Надо им как-то помочь!» — думал юноша. Через открытые окна проникал воздух с улицы, разгонял висевшую в комнате гарь и приносил вместо неё липкую тяжесть.

Первым появился возница. Он расставил зажжённые свечи по углам и вышел. Потом показался плотник.

— Давайте девочку! Я отнесу её вниз, — сказал Йохан.

Виктор нехотя расстался с ребёнком и повернулся к кровати больной. Теперь при зажжённых свечах он мог хорошо разглядеть женщину. Вид она имела скверный.

Жена плотника была без сознания. Сквозь бледную кожу проступала сетка голубых жил, под глазами залегли тёмные круги, волосы намокли от пота, а на висках виднелись свежие розовые ожоги — видимо, от прижиганий. Виктор осторожно прикоснулся к её лбу и ощутил сильный жар. Он боязливо отдёрнул руку.

«А что, если это потливая горячка?! — подумал юноша. — Или того хуже — чёрная смерть?! Так и заразиться недолго! Впрочем, раз сказался врачом, надо отрабатывать это звание».

Виктор достал из саквояжа бутыль чесночной настойки. Он тщательно протёр руки и лицо едкой жидкостью, а потом, морщась, сделал пару глотков прямо из горла. Это должно отпугнуть заразу. Чтобы отбить жгучий вкус, юноша отправил в рот леденец. Он развернул чехол с инструментами, выбрал подходящий ланцет. Тепло от выпитой настойки поднималось к голове, придавая уверенности. «Не так уж это и сложно, — думал Виктор. — Раз у больной жар — значит, надо делать кровопускание. С этим я должен справиться».

В комнату вошли Йохан и возница.

— Ну, как там, доктор? — с надеждой спросил плотник.

— Принесите таз и простыню! — скомандовал юноша.

Йохан бросился исполнять приказание.

Когда всё необходимое было готово, Виктор высвободил тонкую руку больной и решительно взялся за ланцет. Чесночная настойка смыла прочь все сомнения, и юноша уже не боялся ошибиться. Сквозь бледную кожу вена была хорошо видна. Виктор уверенно сделал надрез и подставил таз под побежавшую алую струйку.

«Пожалуй, это сложный случай, так что хорошо бы спустить унций десять», — думал он.

Кровь стекала в таз. Женщина, не приходя в себя, начала бормотать что-то, но скоро умолкла. На небо выплывала полная луна.

Вот, вроде бы и достаточно. Виктор оторвал полоску от простыни и крепко перетянул надрез, после чего отставил таз в сторону. Он потрогал лоб больной и с удовлетворением отметил, что жар начал спадать.

— Теперь остаётся только ждать, — заявил юноша. — Если Богу будет угодно, она пойдёт на поправку.

Через некоторое время женщина начала вздрагивать, а потом забормотала быстро и неразборчиво.

— Что с ней, доктор? — заволновался плотник. — Что она говорит? Я не разберу.

— Это бред, — успокаивал его Виктор. — Обычный бред.

Женщина вдруг подняла руки, сбросила одеяло. Её тело забилось в конвульсиях.

— Туман. Кажется, она говорит: «Туман», — заметил возница.

Больная подскочила на кровати, попыталась встать. Виктор обхватил её за плечи, чтобы уложить обратно.

— Помогите мне! — потребовал юноша. — Ей нужно лежать.

Ошарашенный плотник поспешил на помощь.

— Маргарита! Маргарита! Что с тобой?! — бормотал он.

Вдвоём им удавалось удерживать женщину на кровати. Та извивалась в судорогах. Снизу послышалось детское всхлипывание, но никто не обращал на него внимания. На первом этаже хлопнул ставень. Женщина пронзительно завизжала и рванулась вперёд так сильно, что Виктор чуть не упал под её напором.

— Там, кажется, окно открылось, — сказал возница, зажимая уши. — Пойду, посмотрю.

После нескольких судорог тело женщины вдруг обмякло, голова опустилась на подушку. Но Виктор всё ещё не отпускал её.

В комнату вошёл возница, бледный, как мел. Губы его дрожали.

— Йохан, там беда, — произнёс он, указывая вниз.

— Что ещё случилось? — встревожился плотник, оставил затихшую жену и пошёл на первый этаж.

Женщина не шевелилась. Виктор потрогал её шею, чтобы проверить пульс. Жилка не билась под пальцами. Юноша достал из саквояжа зеркальце, поднёс к носу женщины. Стекло осталось чистым, без следов дыхания. Он приложил ухо к её груди. Сердце не билось. «Умерла! — подумал Виктор. — Умерла! Но, видит Бог, я сделал всё, что мог! Я всё делал правильно!»

Снизу донёсся вопль, а за ним ещё один. От неожиданности юноша попятился, попал ногой в таз и перевернул его. Ботинок испачкался в крови. Алое пятно растеклось по дощатому полу.

Виктор поспешил вниз, оставляя кровавые следы. Войдя в гостиную, он увидел открытое настежь окно, из которого тянулись плотные волокна тумана. Колыбель была пуста. Йохан сидел на полу, вцепившись пятернями в волосы, и кричал:

— Как я ей скажу?! Как скажу Маргарите?!

Возница стоял рядом, опустив руки.

— Ещё одного забрали, — промолвил он. — Маленькую Эльзу забрали. И как мы проглядели, что туман поднялся?

Виктор оторопел. Дрожащей рукой юноша полез в карман, достал леденец и отправил его в рот. Надо что-то делать.

— Её не могли далеко унести, — неуверенно сказал Виктор. — Надо идти к старосте. Пусть соберёт людей. Мы найдем её.