Читаем Жак-француз. В память о ГУЛАГе полностью

30 октября 1996 года, в годовщину того дня, когда московская толпа сбросила с пьедестала памятник Дзержинскому, руководителю советских органов безопасности и разведки, отмечалось еще одно событие, День политзаключенного. Жака пригласили в Норильск, в далекий заполярный край, где он провел десять самых мучительных лет своей лагерной жизни; приглашен он был не как бывший заключенный, а как автор «Справочника по ГУЛАГу». И снова его встречали в аэропорту с цветами, и снова арктический холод, с которым связано столько воспоминаний; вдобавок Жака снимало немецкое телевидение. Почетный гость удостоился теплого приема у мэра Норильска и у председателя общества бывших политзаключенных. Принимает его правозащитное общество «Мемориал», первым председателем которого был академик Сахаров; это общество ставит своей целью открыть всю правду о ГУЛАГе и облегчить участь бывших заключенных. «Нас отвезли в лучшую гостиницу города. Разумеется, как во всех гостиницах бывшего СССР, краны в ванных не работали, но всё же по сравнению с тем, что я помнил по прежним временам, имелся некоторый комфорт. Подумать только: я, бывший зэк, живу в этих апартаментах, располагаю увесистой пачкой рублей на карманные расходы! Это, пожалуй, было приятно. Меня даже не взбесило, что глава администрации края в последний момент отменил собственное приглашение. В самом деле, о чем нам было говорить?

Побывал я в местном музее, который назывался не Музей эксплуатации заключенных, а Историко-краеведческий музей города Норильска. В основном там фигурировало народное искусство, олени, всякая экзотическая фауна, древесина, полезные ископаемые. Время от времени попадались намеки на то, что все эти богатства добывались в тяжелых условиях…

– Понимаете, товарищи, это так печально, что лучше об этом не говорить…

Зато много упоминались национальные меньшинства, “нацмены” – этим словом обозначают туземные народы на языке империализма, а у русских оно относилось к народностям, которые они презирали. Но о судьбе миллионов моих товарищей в этом музее не было ни слова. Никто и не думал разоблачать бесчинства, творившиеся на этой земле и даже в этом самом городе, который мы, зэки, строили, поливая его своим по́том и кровью. Тем не менее среди прочих экспонатов в музее был выставлен “Справочник по ГУЛАГу”.

Мне непременно хотелось побывать на горе Шмидта, названной по имени геолога, ботаника, палеонтолога Б. Ф. Шмидта, – там хоронили зэков. Каждое захоронение помечали колышком с номером мертвеца. Но колышки давно исчезли в результате разных работ на местности. Я увидел только небольшой камень на месте, где предполагается возвести памятник погибшим.

Мне предложили высказаться – сделать доклад, встретиться с местными жителями, дать интервью журналистам. И я сказал то, что думал – и поныне думаю. Что я никогда не был жертвой. Что там, в этом краю, я, который воображал, что служу великому делу, посмотрел наконец в лицо реальности. Что вначале я сам был коммунистом, а значит, сам несу ответственность за ложный путь, по которому пошел. Я упомянул в числе прочего мой второй приговор, тот, когда меня послали из Норильска в Иркутск, но не мог припомнить, в сорок девятом это было или в пятидесятом. К моему великому изумлению, один сотрудник музея уверенно подсказал: в пятидесятом! Он писал диссертацию об этом периоде, уже вошедшем в историю, и в числе прочего о Жаке Росси. Ему разрешили изучать архив КГБ в Красноярске, и он знал мою жизнь этого периода точнее, чем я сам! Однако данные, использованные в его диссертации, не подлежали разглашению: гласность имеет свои пределы!

Позже один журналист написал статью о человеке, которого он называет “мсье Жак”. Тем временем немецкие телевизионщики продолжали снимать. Съемочная группа даже отправилась в тундру на места расстрелов и казней 1953–1955 годов, которые указал им один бывший заключенный. В дальнейшем они приезжали меня снимать в Монтрёй, когда у меня гостил мой японский названый брат. Но в окончательной редакции фильма многие куски оказались вырезаны».

Немецкое телевидение сопровождает Жака и в другие его поездки по местам, где прошла его молодость, – в Берлин эпохи Коминтерна и в польский город Познань, где он заглянул в свою первую камеру, ту самую, где сидел в те времен, когда его, молодого коммуниста, арестовали при диктатуре Пилсудского. А главное, телевизионщики пошли с ним в цитадель КГБ, приоткрывшего в тот момент свои архивы, которые потом опять были закрыты. В архивах Лубянки, под присмотром сотрудника КГБ, которому поручена была реабилитация жертв, Жак обнаружил свое дело. Позже он говорил, что не вычитал там ничего нового.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное