Жак-француз. В память о ГУЛАГе

Человек, «прошедший через изрядные испытания», в 1999 году смотрит на общество баловней судьбы критическим взглядом: иногда оно его забавляет, иногда приводит в отчаяние. Сам он благодарен государству за то, что имеет право на минимальное пособие по старости и субсидированное жилье. Сверх того, он получает весьма скромную пенсию из Польши. Авторское право на книги его не обогатило, он запрашивает весьма умеренное вознаграждение за лекции и выступления в университетах, лицеях и других местах – если приглашающая сторона в силах ему заплатить. Если нет, он просит только оплатить ему билет на поезд вторым классом. Библиотекари из Бреста захотели сложиться, чтобы купить ему билет первым классом, но Жак отказался наотрез. Всё как в молодости: он не ест этой икры!

После того как в 1987 году в Лондоне был опубликован «Справочник», наступило время поминовения. Жак, один из главных свидетелей, одаренный исключительной памятью, незаменим там, где люди собираются в память о погибших, и средства массовой информации распространяют такие собрания всё шире. К этому времени относится попытка Горбачева очеловечить советский режим, и Жак с удивлением начинает получать статьи из России, где упоминается его «Справочник». В апреле 1992 года его приглашают участвовать в первой международной конференции, которую организовали в Варшаве общества «Мемориал», возникшие тем временем в России и других бывших союзных республиках, совместно с польскими организациями. «Настоящим событием стало появление Льва Копелева ‹…› и Жака Росси», – отмечает журналист в «Русской мысли» от 1 мая 1992 года.

Итак, 19–21 мая 1992 года в Москве состоялась 1-я международная конференция «Сопротивление в ГУЛАГе», ее организовало историко-литературное общество «Возвращение», основанное в 1989 году Семеном Самуиловичем Виленским, диссидентом, поэтом, мемуаристом и издателем, с целью помочь бывшим узникам вернуться к активной общественной и интеллектуальной жизни. Впервые с 1961 года Жак возвращался в Москву: «В аэропорту меня встретила с цветами Людмила Сергеевна Новикова, секретарь “Возвращения”, которой тоже досталось от советского режима – ее отца посадили, когда она была совсем маленькой, – и еще двумя членами общества. Я не мог опомниться от изумления. Они были на машине, их поддерживали частные банки, разместили нас на частных квартирах, у людей, сочувствующих целям общества».

А вот как Людмила Новикова, в свою очередь, отзывается о Жаке Росси и его труде: «Жак Росси – наш большой друг. Впервые мы его увидели в 1992 году на первой конференции “Сопротивление в ГУЛАГе”. Мы были потрясены его остроумием, знаниями, а особенно испытаниями, через которые он прошел в лагерях. Его энциклопедия ГУЛАГа – лучшая книга из всех опубликованных у нас за последнее время. Мы купили несколько экземпляров, чтобы распространять их среди тех, кто интересуется этой темой. Его маленькая книжечка воспоминаний “Фрагменты жизни” производит огромное впечатление в особенности лаконизмом рассказов и неожиданным ракурсом каждого отрывка. Это великое искусство – такая точность в отборе слов, такое отсутствие риторики. По-русски он говорит получше нас, русских. И наши нынешние проблемы понимает, возможно, лучше, чем мы сами»[56].

Жак вернулся в Москву и вновь встретился с памятью о службе секретным агентом, об опасениях и тревогах после выхода из ГУЛАГа. И все-таки он смотрит на город, где был арестован, «с удовольствием»: «Я ходил по улицам, вспоминал его, обнаруживал, что места, в свое время переименованные в честь никому не известных советских коммунистов, вновь обрели свои исторические названия, что площадь Дзержинского вновь стала Лубянкой. И я говорил с людьми, со старыми дамами, жалевшими о временах Сталина и справедливо жаловавшимися на то, что отовсюду выныривают бандиты, которые раньше сидели в лагерях, и наводят страх на всех вокруг. И в самом деле, я-то был хорошо с ними знаком и меня самого бросало в дрожь при мысли, что эти паханы разгуливают на свободе. В то же время я смотрел на российских людей, спешивших по своим делам в этой стране, которая так изменилась с тех времен, когда я ее знал, но, кажется, этого не замечавших. И всё это меня радовало!