Жан Баруа

«Господину Л. Брэй-Зежеру

Отель де Пэн, Аркашон.

Париж, 20 мая 1895 года.

Дорогой друг!

Благодарю тебя, хотя и с опозданием, за участие, которое ты проявил ко мне во время последних событий моей жизни. У меня почти совсем не было времени: какой бы простой ни казалась жизнь человека, лишь порвав узы, приковывавшие его к прошлому, к внешнему миру, можно понять, насколько крепки эти невидимые нити, коварные, как паутина. Целых два месяца я боролся яростно и отчаянно, я разбил все цепи, и вот я свободен!

Ты не можешь себе представить, что я испытываю, испуская этот победный клич, ибо ты неукротим и за всю свою жизнь не знал никаких пут.

Свободен!

Я добился свободы в расцвете сил; и я полон мужества после долгого рабства, после двух последних лет, в течение которых я, хотя и неосознанно, но упорно желал освобождения. Она пришла, наконец, эта свобода, она – целиком моя, я сжимаю ее в своих объятиях, я обладаю ею, я приобщаюсь к ней со всею страстью, на какую способен, я соединяюсь с нею навсегда.

Я никому не оставил своего адреса и живу один, как барсук в норе. Вот уже несколько недель, как я не видел никого, не слышал ни одного голоса, который напомнил бы мне о прошлом!

Я впитываю в себя все окружающее… Чудесная весна проникает в мою комнату, заливает меня солнцем, окутывает свежими запахами, красотой! Я еще никогда не ощущал ничего подобного…

Не пиши мне, дорогой друг, позволь мне насладиться одиночеством до осени. Но не сомневайся в моей дружбе и преданности,

Жан Баруа».

II

Ноябрь.

Узкая входная дверь старого дома на улице Жакоб.

– Здесь живет господин Баруа?

– Пятый этаж. Увидите дощечку.

Ветхая, плохо освещенная лестница.

На площадке пятого этажа три одинаковых двери; перед каждой коврик.

Зоркие глаза Арбару бегают в темноте по притолокам, наконец он находит дощечку и читает:

Жан Баруа,

доктор медицины, магистр наук,

преподаватель коллежа Венцеслава,

Бульвар Мальзерб, 80.

(Последние две строчки зачеркнуты карандашом.)

Арбару звонит.

Баруа. Ты первый, входи!..

Жану Баруа тридцать лет.

Здоровая полнота молодости. За последние несколько месяцев лицо его преобразилось: раньше озабоченное выражение не покидало его ни на минуту, теперь оно сияет, как небо после дождя. Оно дышит энергией и радостью: он свободен, уверен в своих силах, страстно верит в будущее.

Светлая и холодная комната. На стенах – еловые полки с книгами. Резкий свет газового рожка в стеклянном шаре. Соломенные кресла.

На камине слепок со скульптуры Микеланджело: скованный пленник [20]силится вырвать из глыбы наболевшее тело, непокорные плечи.

В глубине – низкая дверь, ведущая в маленькую комнату, где висит одежда.

Арбару. Я у тебя еще ни разу не был.

Баруа. Шесть месяцев я прожил, как медведь в берлоге…

Арбару оглядывает стулья, расставленные полукругом, и губы его кривятся в улыбке.

У него тщедушное туловище карлика.

Никто не мог бы определить его возраст по безобразному, но дьявольски умному лицу. Узкие скулы, широкий лоб, нижняя челюсть, поросшая рыжеватой козлиной бородкой, вытянута клином. Острые уши фавна. Глаза и рот напоминают щели, прорезанные одним движением шпателя в куске мягкого воска. Взгляд пронизывающий, пристальный, холодный.

Арбару – библиотекарь Арсенала. Человек необыкновенной работоспособности. Сначала занимался средневековым правом. Затем посвятил себя изучению истории французской революции.