Жан Баруа

Он круто поворачивается к публике, видно его честное лицо с твердыми чертами и открытый, высокомерный взгляд глубоко сидящих глаз, которые привыкли к иным горизонтам.

Непреклонным голосом, голосом офицера, который может мгновенно усмирить солдатский бунт, он хлещет по улыбающимся лицам.

Я прошу, чтобы меня не прерывали глупым смехом.

Несколько мгновений он стоит неподвижно; под его взглядом толпа замолкает.

Потом спокойно поворачивается к судьям.

Я не знаю, с достаточным ли вниманием были выслушаны недавние показания полковника Анри. Он заявил, что полковник Сандерр передал ему секретное досье, что это секретное досье было запечатано до заседания военного суда и с тех пор никогда не вскрывалось. Я прошу присяжных обратить на это внимание. Что касается пересмотра дела Дрейфуса на этой основе, то ведь нужны доказательства…

Председатель. Не нам заниматься этим пересмотром. Да и не здесь.

Генерал де Пелье. Но здесь только об этом и говорят…

Председатель. Я знаю. Но как вам известно, суд присяжных не вправе заниматься этим.

Генерал де Пелье. Я подчиняюсь, подчиняюсь. Я кончил.

Председатель (обращаясь к генералу Гонсу).Вы больше ничего не хотите сказать, генерал?

Генерал Гоне. Нет, господин председатель.

Генерал де Пелье. Я прошу пригласить генерала де Буадефра, чтобы он подтвердил мои слова.

Председатель. Быть может, вы передадите ему, чтобы он явился завтра?

Генерал ничего не отвечает; полуобернувшись к залу, он бросает через плечо несколько слов адъютанту, как человек, который в любую минуту может заставить себе служить.

Генерал де Пелье. Майор Дюкассе! Пожалуйста, возьмите автомобиль и тотчас же поезжайте за генералом де Буадефром.

Он – само олицетворение армии. Его непреклонность внушает уважение всем – противникам, судьям; укрощенная толпа воет от радости, как собака, которую ударил любимый хозяин.

Клемансо (вставая).Господин председатель, я хотел бы сказать несколько слов в ответ на замечания генерала де Пелье.

Он останавливается: генерал снова прерывает его. Клемансо стоит, выпрямившись; быстрым и чуть ироническим взглядом, оживляющим его плоское, восточного склада лицо, он следит за короткой перепалкой, происходящей между Лабори и генералом де Пелье по поводу оглашения обвинительного акта 1894 года.

Кажется, будто Лабори, задрапированный в мантию и воздевающий руки так высоко, что становятся видны рукава его сорочки, посылает кому-то проклятия.

Лабори. Генерал де Пелье распорядился пригласить сюда генерала де Буадефра: он прав! Но – да будет всем известно, – не пройдет и сорока восьми часов, как мои слова пророчески сбудутся: ни речами генерала де Пелье, ни речами генерала де Буадефра уже не остановить судебного разбирательства, никакие речи не могут придать цену этим секретным документам. Надо или вовсе не упоминать о документах, или предъявлять их; вот почему я говорю генералу де Пелье: «Принесите эти документы или больше не упоминайте о них».

Клемансо медленно поднимает руку.

Клемансо. Господин председатель, имею честь просить слова…

Его скромная уверенность импонирует, выгодно отличаясь ос высокомерной запальчивости его собрата.

Клемансо. Генерал де Пелье сказал нам, что во время интерпелляции Кастлена уже имелись неоспоримыедоказательства… Стало быть, раньше были только спорныедоказательства?

Короткая пауза.

Он сохраняет невозмутимый вид, но тень усмешки таится в его вздернутых к вискам глазах.

Золя, который по-прежнему сидит, опершись на трость, слегка поворачивает голову: на его губах мимолетная улыбка одобрения.

Люс (к Баруа, тихо).Он, безусловно, знает, что документ подделан.

Клемансо (спокойным голосом).Я спрашиваю у господина де Пелье – и этот вопрос уже задают себе все, – как могло случиться, что такое серьезное заявление было оглашено в суде присяжных? Как могло случиться, что генерал Бийо не упомянул об этих секретных документах во время обсуждения интерпелляции Кастлена в палате депутатов и не угрожал там войной? Ведь только здесь, на заседании суда было сделано важное заявление, которое вы вчера слышали, и было упомянуто о секретных документах.

Генерал де Пелье (раздраженно).Я не угрожал стране войной; утверждая это, вы искажаете смысл моих слов. То, что генерал Бийо во время обсуждения интерпелляции Кастлена не говорил ни об этом документе, ни о других – ибо существуют и другие, и генерал де Буадефр вам об этом скажет, – меня не касается; генерал Бийо сам за себя отвечает. (Обращаясь к присяжным.)Однако общеизвестно, что генерал Бийо несколько раз говорил в палате: «Дрейфус осужден справедливо и законно!»

Лабори (приподнимаясь).Я не могу не вмешаться. По крайней мере одно из этих слов ложно, и это – слово «законно»!

Генерал де Пелье (с вызовом).Докажите!

Лабори (резко).Это уже доказано.