Жанна д'Арк. Тайна рождения

— Я знаю, что это дело весьма сильно затрагивает вашу честь и положение.

Вернувшись в Рим, нардинал передал все имеющиеся у него материалы на экспертизу двум выдающимся знатокам канонического права — папским адвокатам Теодору де Лелццсу и Паоло Понтано. Эксперты тщательно отобрали все сомнительные моменты формально-правового характера и указали на обстоятельства, которые, по их мнению, оправдывали поведение Жанны до и во время суда.

Начали они с того, что оспорили правомочность епископа Кошона судить Жанну, поскольку она не совершила на подведомственной ему территории никакого преступления. Кроме того, они отметили, что подсудимой не дали защитника, и осудили недозволенные методы ведения следствия.

Что касается важнейших пунктов обвинения, в частности, факта ношения Жанной мужского костюма, то эксперты отметили, что она делала это по вдохновению свыше, а также для того, чтобы защитить свою девичью честь, и следовательно, это нельзя считать преступлением.

В свою очередь, инквизитор Франции Жан Брегаль тоже обратился к авторитетным французским теологам и канонистам, и те с энтузиазмом начали высказываться за оправдание Жанны. Аргументация при этом была проста: французская монархия по самой своей природе не способна доверять или покровительствовать еретикам, Жанна служила этой монархии, следовательно, обвинения в ереси, выдвинутые против нее, ложны.

Историк Владимир Райцес писал:

«Церковный хор, провозгласивший некогда анафему… Жанне, был готов ныне провозгласить ей… аллилуйю. В этом хоре особенно выделялись голоса тех, кто прежде верой и правдой служил англичанам, а теперь лез из кожи вон, чтобы заслужить милость нынешнего монарха».

Несмотря на всеобщее одобрение, ход дела вновь застопорился по причинам сугубо политическим.

Главной из них стало ухудшение отношений между Римом и Францией. Папа Николай V «пошел на принцип» и до конца своих дней оставался глух к просьбам дать реабилитации Жанны дальнейший ход.

РЕАБИЛИТАЦИЯ ЖАННЫ

24 марта 1455 года папа Николай V умер, и его преемником стал Каликст III, избранный благодаря поддержке французских кардиналов. И он не остался перед ними в долгу. Выборы нового папы состоялись 8 апреля 1455 года, а уже 11 июня Каликст III подписал рескрипт, назначавший архиепископа Реймсского, епископа Парижского и епископа Кутаисского комиссарами по проверке и пересмотру дела Жанны с правом вынесения окончательного приговора.

Реабилитационный трибунал приступил к работе 7 ноября 1455 года, собравшись на свое первое заседание в соборе Парижской Богоматери. Относительно этого мероприятия историк Робер Амбелен писал:

«Все последующее показывает, что оправдательный процесс был заранее подготовлен и проведен в полном согласии между Каликстом III и Карлом VII при посредничестве тайных эмиссаров».

Прежде всего, на заседание даже не была приглашена Изабелла Роме, которая последние несколько лет жила в Орлеане на пенсию, выплачиваемую местным муниципалитетом. Это нетрудно объяснить: женщина, вырастившая Жанну, была уже довольно стара и могла наболтать лишнего.

Началось новое расследование. Теперь комиссарам предстояло проверить не только материалы обвинительного процесса, но и обстоятельства жизни Жанны до плена и суда. Проверка потребовала нескольких месяцев напряженной работы. Уполномоченные трибунала и сами его члены опросили десятки свидетелей в Руане (декабрь 1455 года), Домреми и Воку-лёре (январь — февраль 1456 года), Орлеане (февраль-март 1456 года), Париже (март — апрель 1456 года) и снова в Руане (май 1456 года). При этом все слушания носили весьма целенаправленный характер: нужно было во что бы то ни стало доказать, что Жанна была существом простым и набожным.

Анатоль Франс в своей «Жизни Жанны д’Арк», вышедшей в 1908 году, писал:

«Насколько можно судить, иные показания оказались урезанными… Те, кто вел допрос, сумели побудить свидетелей по любому поводу утверждать, что она была простой, очень простой…»

Все выглядело настолько нарочито, что академик Луи Бертран сделал вывод о том, что «показания свидетелей выглядели так, как будто они подчинялись общему указанию».

Чего, например, стоит такое признание Орлеанского Бастарда: