Жанна д'Арк. Тайна рождения

«Я думаю, что Жанна была послана Богом и что ее участие в войне было скорее Божественным промыслом, чем делом рук человеческих. Многие причины заставляют меня так думать».

Второй важной особенностью процесса было следующее: свидетельские показания, изобилуя сведениями о Жанне до момента коронации Карла VII (Домреми, Вокулёр, Шинон, Пуатье, Орлеан и т. д.), почти ничего не говорят о последующих событиях, то есть о попытке взять Париж, об уходе на помощь Компьеню и, наконец, об обстоятельствах, при которых Жанна попала в плен. Таким образом, из поля зрения следствия выпадал большой и важный период жизни Жанны.

Объяснение этому факту может быть только одно: следователи преднамеренно обходили этот период жизни Жанны потому, что именно в это время произошло резкое изменение в отношениях между королем и той, кому он был обязан своей короной. Именно в этот период Жанну начали отстранять от влияния на государственные дела, именно тогда ее изолировали от армии и народа. Главных противников Жанны, архиепископа Реньо де Шартра и Жоржа де ла Тремуя, давно уже не было в живых, и Карл VII просто не хотел ворошить прошлое, потому что его собственная роль в этом самом прошлом выглядела не слишком-то благовидной.

Политическая направленность процесса реабилитации отчетливо проявилась и в стремлении снять ответственность с главных участников Руанского судилища, которые были живы, переложив ее на тех, кто уже умер. Эту тенденцию можно проследить с самого начала пересмотра дела, то есть с 1450 года.

Так, например, весной 1452 года в Руане проводился допрос нескольких членов трибунала, осудившего Жанну. Но человек, который играл на обвинительном процессе одну из самых важных ролей, а именно второй судья и представитель главного инквизитора Франции Жан Леметр, преспокойно живший в это время в Руане, на допрос даже не был вызван. Впервые имя Леметра рядом с именем епископа Кошона упомянуто в материалах расследования лишь в 1455 году. Жан Леметр в это время был уже в мире ином.

В 1450 году Гийом Буйе взял краткие показания у мэтра Жана Бопера, ближайшего помощника епископа Кошона, которому тот часто поручал вести допросы Жанны. С тех пор его больше не тревожили, хотя Бопер, являясь одним из наиболее осведомленных лиц, вполне мог бы сообщить множество ценных сведений (это и понятно, ведь он был жив до 1462 года). В то же время менее важные свидетели допрашивались и передопрашивались по нескольку раз.

Вообще к показаниям участников суда над Жанной следует относиться очень критически, особенно в том контексте, где они говорили о своей роли. Послушаешь их, так все они были сплошь и рядом честнейшие и порядочнейшие люди, которые, пренебрегая опасностью, пытались спасти подсудимую. И если из этих попыток ничего не вышло, то виноваты в этом покойный Пьер Кошон, покойный Жан д’Этиве (странным образом утонул в болоте) и покойный Николя Луазелёр (скоропостижно скончался в Базеле).

И странная вещь: кое-кому удалось убедить в своем добром расположении к Жанне не только судей по реабилитации (тех вообще мало интересовала степень личной ответственности свидетелей), но и позднейших исследователей. Так, например, прочная репутация доброжелателей Жанны укрепилась в исторической литературе за монахами-доминиканцами Мартеном Ладвеню и Изамбаром де ла Пьером. Единственной основой этой репутации являются показания самих монахов. При этом в мае 1431 года оба они поддержали обвинение Жанны в ереси и колдовстве.

В середине мая 1456 года следствие закончилось. В течение следующих полутора месяцев высокопоставленные комиссары изучали его материалы. Наконец, был назначен день, когда будет вынесен окончательный приговор. Этим днем стало 7 июля. Утром во дворце архиепископа Руанского, где некогда заседал трибунал Пьера Кошона, собрались члены реабилитационного суда во главе с Жаном Жувенелем дез Урсеном, архиепископом Реймсским. Истцов представляли Жан д’Арк и поверенный семьи д’Арк, ответчиков не было вовсе.

Сама процедура не заняла много времени. Она свелась к тому, что председательствующий огласил приговор, в котором перечислялись злоупотребления, имевшие место при слушании дела Жанны в суде покойного епископа Кошона, и отмечалось, что «названное дело запятнано клеветой, беззаконием, противоречиями и явными ошибками правового и фактического характера».

Относительно вынесенных Жанне обвинений Гийом Буйе сказал:

«Лживость их очевидна. Составленные бесчестно и с намерением ввести в заблуждение, они искажают ответы Девы и умалчивают об обстоятельствах, которые ее оправдывают».

В конце реабилитационного приговора говорилось: