Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1

В том молодом человеке, в которого он теперь превратился, мало кто отыскал бы прежнего потерянного мальчика, таящего в себе ростки озлобления ко всем, кто его не любил. В Анжере он окреп, если и не телом, повторявшим тщедушную фигуру отца, то, уж точно, духом, который укреплялся, благодаря заботам мадам Иоланды, учителям, нанятым ею и портным, одевавшим мальчика по-королевски.

Мадам Иоланда сдержано улыбнулась. Пройдя внутрь, жестом выгнала прочь слуг, ожидавших приказаний в соседней комнате, уселась на стул и велела Шарлю сесть напротив.

– Разумеется, вы никуда не поедете, сын мой. Успокойтесь. Свадьбу в дни траура устраивать нельзя, и, тем более, не следует даже заикаться о каких-либо болезнях. Особенно смертельных.

Она взяла юношу за руку и, притянув ближе, заставила смотреть себе в глаза.

– Я хочу предупредить вас, Шарль. Эти господа приехали сюда, прекрасно понимая, что однажды вы сможете надеть на себя корону Франции. Сегодня вечером они будут присматриваться, чтобы решить, насколько вы окажетесь удобны в роли короля, и я полагаю, следует дать им понять – вы уже не прежний мальчик, с которым можно было не считаться. Покажите всё, чему вы научились в Анжере, даже если им это не понравится. Даже если это навлечет на вас целую армию наемных убийц и отравителей, все равно, покажите им, каким вы стали, а более всего, каким ещё можете стать.

Герцогиня отпустила руку мальчика, но взгляд не отвела.

– Возможно, кто-то сочтёт этот мой совет безумным… При дворе и так считают, будто мы с герцогом причастны к смерти дофина, и любое, даже самое косвенное доказательство лишь утяжелит подозрения. Но человеку, рожденному королем, нельзя скрывать свое достоинство. Оно даётся не людьми, и отнято ими быть не может. И кем бы я была, если бы после двух лет воспитания советовала вам сейчас снова надеть личину всеми забытого принца, ради собственной безопасности? Вы согласны со мной?

Шарль медленно кивнул.

– Конечно, матушка.

Мадам Иоланда действительно была ему подлинной матерью, учившей не только словам и поступкам, но и их глубинному смыслу. Он прекрасно помнил свой первый месяц в Анжере, когда, едва начав учиться и упиваясь собственной вседозволенностью, позволил себе избить палкой учителя, всё время повторявшего ему: «Это вы знаете плохо», «Это вы ответили неверно»… К учителю тогда пришлось позвать лекаря, а к Шарлю пришла мадам Иоланда. Мальчик подумал, что сейчас ему устроят выволочку, испугался, стал бормотать какие-то слова в своё оправдание, но герцогиня приложила ему палец к губам и отрицательно покачала головой.

– Конечно, вы ни в чем не виноваты, Шарль. Просто завтра я отставлю от должности мессира дю Шастель. Ему больше нет веры. Видимо, сам воспитывать вас этот господин поленился и позвал в воспитатели обычных простолюдинов. Я не хочу, чтобы от подобного воспитания пострадал кто-то ещё, поэтому завтра же к вашим услугам будет назначен бывший наставник моего Луи, а с учёбой пока повременим…

Ох, как стыдно стало тогда Шарлю! Впервые, вопреки обыкновению, его не ругали! За него хотели наказать кого-то другого! Но, чёрт возьми, почему-то от этого было намного хуже?! Мальчик видел, что мадам Иоланда чего-то ждёт от него и готов был упасть на колени, и умолять не наказывать бедного дю Шастеля! Однако, нечто новое, выросшее в нем за последний месяц, подсказывало: «Нельзя, нельзя!». И тогда, вскинув голову, Шарль посмотрел герцогине в лицо и твердо сказал:

– Спасибо за урок, матушка. Новый наставник мне не нужен. А учитель, когда поправится, пускай, в вашем присутствии, примет у меня тот урок, который я сегодня не ответил. Надеюсь, моё усердие он примет, как самые искренние сожаления…

Радость, вспыхнувшая в тот день в глазах мадам Иоланды, до сих пор заставляла Шарля краснеть от гордости.

Он прошёл это испытание! И многое для себя уяснил… С тех пор все человеческие добродетели стали рассматриваться им так же пристально, как он рассматривал прежде изъяны королевского двора.

Помнил Шарль и то, как пылая гневом после Азенкура, герцогиня говорила, что в жилах Монмута примесь королевской крови давно выдохлась, а то, что осталось, заставляет спасать свою ничтожную шкуру чем угодно, даже подлым убийством пленных рыцарей. Эти слова засели в голове неразрешимым пока вопросом: а что бы сделал он? Но одно было ясно уже окончательно и безоговорочно – королевское достоинство статья особая, ни с чем не сравнимая, и, какие бы испытания в жизни ни выпадали, нужно руководствоваться только им, даже если это оказывалось небезопасно.

Поэтому мальчику легко было понять истинный смысл того, о чём ему говорилось сейчас. Он и сам собирался вести себя с гостями так, как просила герцогиня…

– Не беспокойтесь, матушка, мне не трудно будет с ними встретиться.

Мадам Иоланда провела рукой по щеке юноши.

– Это хорошо, Шарль… И помните, войско герцога Анжуйского и его состояние позволяют не обращать внимания на любые сплетни.

– Я это знаю.

– Тогда верните ваших слуг и оденьтесь, как подобает.