Жар костей не ломит (СИ)

— Сомневаюсь, что эксперименты носят массовый характер. Ни одно правительство не решится на подобные шаги, тем более в школе. Тут скорее речь идет о единичных случаях, направленных на узкоспециализированную группу. Василий Иванович, вас в ЧВК случаем не чипировали?

— Без понятия. По крайней мере разрешения на это не давал, а уж что там кололи, одним врачам ведомо, — Василий Иванович остановился, и задумчиво посмотрел на меня. — Подожди, Малой, а как же ты? С каких это пор школьников привлекают к участию в опасных экспериментах.

— Дело не только в чипах, — был вынужден признать я. — Складывается впечатление, что профессор рассчитывал на несколько иной эффект.

— Поясни.

Сложно пояснять то, о чем не имеешь ни малейшего представления, лишь туманные намёки, но я постарался.

— Могу предположить, что целью эксперимента была корректировка основных параметров организма: снижение давления или сокращение частоты сердечной мышцы. Повышение тонуса, улучшение настроения, лечение депрессии — да все, что угодно, вплоть до незначительных корректировок в психике. Повторюсь — незначительных. Скорее всего речь идет о лечении посттравматического стрессового расстройства. Вы просто подвернулись под руку профессору, вот он и решил параллельно с основной деятельностью заняться вашим лечением.

— С чего ты взял, что у меня с головой проблемы? — брови Василия Ивановича поползли к переносице.

— А разве нет? — кивнул я на ручейки песка, сбегающие по стенам.

— Официального диагноза мне никто не ставил, и у психиатра не наблюдаюсь.

— Не каждая проблема требует клинического вмешательства, — миролюбиво заметил я. — Течение вашей болезни находится в пределах нормы, однако это не значит, что вы не больны.

— Малой, ты не борщи…

Я поднял руки, демонстрируя дружелюбные намерения. Вот уж меньше чего сейчас хотелось, так это издеваться над Василием Ивановичем. Место не то, да и время для шуток неудачное.

— Поймите, все, что сейчас происходит — побочный эффект или, другими словами, феномен. Этого никто представить не мог, иначе нас бы давно изолировали и поместили в отдельную палату. Василий Иванович, мы с вами находимся на территории «terra incognita».

— Чего?

— Неизведанная земля, где до нас никто не ступал и где может случиться все что угодно. Признайтесь, история с нахождением фрагментов тела сына Травникова, ваших рук дело? Это вы навели на след полицию?

— Дурак, потому что, — пробормотал Василий Иванович, — догадку одну проверить захотел, вот и проверил на свою голову… Вляпался в тэрра инкогниту по самые уши, чтоб ее…

И тут на меня накатило, да так, что про всякий страх забыл. Забытое чувство первооткрывателя горячим сердцем забилось в груди. Я открыл рот и затараторил, глотая слова:

— Вы сейчас говорите про ту распотрошенную девушку, подвешенную к потолку? Это же она вас навела, точнее не она, а ее мыслеформа. Возможно, что сознание человека после смерти не исчезает, а трансформируется в нечто иное — в информационное поле или оболочку, то что у людей верующих принято считать душой. Закон сохранения энергии в действии. Ничто не исчезает бесследно, а сознание, наши мысли — не просто синаптические импульсы, это нечто большее: неизвестная человечеству кодировка, записанная на молекулярном… нет, на кварковом уровне. Не нули и единички, а тройки, пятерки, десятки…

Я ожидал, что Василий Иванович как минимум заинтересуется моей идей, но вместо этого…

— Знаешь, что меня всегда удивляет в молодых? Вы искренне верите, что способны понять и открыть великие тайны мироздания, просмотрев ролик в интернете или прочитав умную книжку. Вы носитесь со своей идеей, словно с великой ценностью, а потом берете том второй, открываете и понимаете, что все давно придумано до вас. Из тома третьего узнаете, что не просто придумано, а переосмыслено и переработано в новые теории, для изучения которых не хватит целой жизни. А существует еще четвертая, и пятая, и тысячная книги.

— Можно без лекций? — перебил я, не выдержав менторского тона.

— Можно и без них, — легко согласился Василий Иванович. — На днях эксперты опознали личности шести жертв, найденных в служебном помещении. Я видел фотографии: ни одна из них не походила на молодую худенькую девушку.

— Это легко объяснить…

— Не нужно объяснений: сон, это всего лишь сон — точка. Сейчас не время и не место, чтобы заниматься научными изысканиями.

Мне многое захотелось сказать в ответ: и про то, что сон у нас не обычный, и про то, что сам Василий Иванович придает ему куда большее значение, чем пытается показать. Да и странных эпизодов хватало: взять хотя бы образ распотрошенной девушки. Она висела на кишках ровно в том самом помещении, что в реальности служило разделочным цехом для черных трансплантологов. Слишком много совпадений для обыкновенной случайности.