Жар костей не ломит (СИ)

— А раньше было раньше, — я глубоко вздохнул. — Малой, спасибо тебе, ты все правильно сделал: позвонил, кому надо и вовремя сообщил.

В трубке возникла длинная пауза. Чего это он завис? Да, Василий Иванович, затюкал ты пацана, если он от простого «спасибо» в ступор впадает.

— Малой?

— А?

— Спать ложись и об остальном не волнуйся. Диана Ильязовна отпуск взяла на две недели, поэтому в ближайшее время в школе ты её не увидишь, как и меня. Если что, звони на сотовый.

— Василий Иванович, а как же сны. Вдруг мы снова…

Я отключил телефон. Думать сейчас совершенно не хотелось. Навалилось все на плечи, повисло тяжелым грузом за спиной. Мертвое тело на столе, залитое мягким желтым светом из-под абажура. Пятна кровоподтека на внутренней стороне бедра, словно девушку ударили чем-то тяжелым по ноге. Многочисленные синяки и царапины, особенно досталось плечам. Много ли нужно нежной женской коже. Запекшаяся кровь на губах, на затылке… клочки выдранных волос — с ней явно не церемонились, пытаясь успокоить. Зная характер Дианы, подозреваю, что насиловали девушку уже в бессознательном состоянии, а то и вовсе мертвой.

Сон, это всего лишь сон, но сука… какой въедливый.

Док лишних вопросов не задавал, да и другие парни, надо отдать им должное, в душу не лезли. Один лишь Дядя Федор, не отличавшийся высокой чувствительностью, подошел и поинтересовался:

— Чё, как оно?

Я пожал плечами. А что еще мог ответить, стоя под мелким снежком и наблюдая за тем как в одну из машин загружают чемоданы. В небольшой серый фургон, принадлежащий Мамону. Он в нем разное оборудование возил, железяки всякие, которые в обычное авто не помещались, а часом ранее тела двух архаровцев.

— Я бы тоже за свою бабу порвал, — зачем-то добавил Федя, и бросив окурок, зашагал к машине сопровождения: большому черному внедорожнику, мерно урчащему объемистым двигателем. В него посадили учительницу под приглядом пары внимательных глаз. Основная группа бойцов разместилась в фургоне, мы же с командиром сели в безликую корейскую легковушку, взятую напрокат. Он за рулем, а я справа на пассажирском сиденье.

Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять причину подобного распределения. Командир хотел обсудить случившееся по дороге. Вопросов у него накопилась масса, а вот ответов кроме меня никто дать не мог.

Защелкал поворотник, и машина плавно тронулась с места. В салоне запахло дешевым пластиком, а ноздри уловили едва заметный аромат паров бензина. Пройдет еще лет десять и двигатели внутреннего сгорания можно будет встретить только в музее. Уже сейчас налоги на выбросы такие, что проще до пункта назначения на такси добраться. А со следующего года еще на десять процентов поднимут. Правительство медленно, но верно продвигало зеленую повестку в массы. Может оно и правильно, а то который год зима без снега.

Док был человеком конкретным, не любил ходить вокруг да около, особенно в общении со своими. Однако в этот раз он меня удивил. Едва выехали на Московское шоссе, как он заговорил:

— Домик небольшой, но вам двоим места хватит. Со всеми полагающимися удобствами: электричеством, водой, канализацией. Короче, не жизнь — курорт. Находится в охраняемой зоне, поэтому за личную безопасность можешь не волноваться. Там тебе не какой-нибудь левый ЧОП, а наши бывшие коллеги на страже.

— Чеха не верну, — перебил я, ощущая приятную тяжесть пистолета во внутреннем кармане.

— Да я и не прошу, — удивился командир. — Василий, ты чего какой дерганый стал? Нервничаешь по пустякам… В ней дело?

Последовал кивок в сторону ехавшего впереди внедорожника.

— Василий, ты с бабой своей давай мирись. Вам целую неделю под одной крышей жить, а то и больше. Еще не хватало, чтобы вы там как кошка с собакой, в приступе ярости чужую мебель переломали. Мне же потом и краснеть перед хозяевами.

— Она не моя.

— Ты командиру-то лапшу на уши не вешай. Между вами такое напряжение, что встань рядом — волосы на жопе шевелиться начнут.

— Говорю же, не моя. Случайно вышло.

— А вот с этого места давай поподробнее.

Дважды просить не пришлось. Я рассказал все как было, без утайки: про настойчивого профессора Гладышева и капсулы, подаренные школе центром Синавского, про игру Маяк-17 и кооперативные сны.

Командир слушал молча, не перебивая. В самом конце произнес задумчивое «дела» и погрузился в размышления. Я не торопил Дока, такой объем информации требовалось переварить. Тем более, что речь шла о вещах, лежащих за гранью привычного понимания мира.