Жар костей не ломит (СИ)

Услышав звук, девушка вздрогнула и подняла голову. Ненакрашенная, помятая, местами опухшая со следами слез на лице, она все равно умудрялась выглядеть красиво. Может все дело в природной генетике Дианы, а может Василий Иванович субъективен, такое тоже порою случалось.

— Диана, не волнуйтесь… все хорошо.

— А Кирилл? Что с Кириллом?

Подошва ботинка против желания опустилась, хрустнув останками пластмассового поваренка.

Разговор не заладился с самого начала, точнее его не было, если не считать за таковой несколько брошенных фраз.

Я предложил Диане собрать чемоданы, и та безропотно согласилась. Встала с дивана и, шаркая тапочками, вышла в коридор. Некоторое время девушка добросовестно возилась в спальне: до ушей долетало лязганье металлических плечиков, хлопанье дверок, звуки выдвигаемых ящичков. А потом все стихло.

Я был вынужден постучать и открыть дверь в комнату — настоящая девичья спальня, святая святых. Цветовая гамма выдержана в светло-кремовых тонах, разве что прикроватная тумбочка выделялась ярко-красным пятном. Шкаф, столик с зеркалом, пушистый ковер на полу, большая кровать, на которой скрючившись и подобрав под себя ноги сидела девушка. В окружении раскиданной одежды и парочки раскрытых чемоданов. За шторкой спутанных волос лица не разглядеть, но вряд ли оно выглядело иначе, нежели пять минут назад. Все столь же потерянное и опустошенное.

— Диана — время. За нами скоро приедут.

Ответ прозвучал очень тихо. Я даже решил, что померещилось, поэтому поколебавшись с секунду, был вынужден повторить:

— Диана Ильязовна — время!

— Я никуда не поеду.

— Что?

— Я никуда не поеду!

Злые решительные глаза уставились на меня. Губы плотно сжаты в линию, на щеках играет румянец. Нет, не румянец, всего лишь след от складок одежды.

— Диана, мы же с вами договорились.

— Договорились? — губы девушки искривились в горькой усмешки. — Лично я с вами ни о чем не договаривалась. А этот ваш командир, ввалился без спроса с толпой мужиков, раскомандовался тут, избил Кирилла. Что с Кириллом, где он?

— Диана, вы бредите.

— Это я брежу?! Это вы бредите! Ваши дружки вломились, натоптали кругом, сожрали печенье. Куда они его увезли?! Я вас спрашиваю?!

Я подошел к кровати и, схватив девушку за плечи, резко поднял. Ох, сколько ярости плескалось в глубоком омуте глаз. Да она же меня ненавидит прямо здесь и сейчас. Готова ударить, только вот беда — запястья скованны. Я крепко держал девушку, памятуя о пресловутом боевом характере.

— Отпустите меня. Мне больно!

— Вам больно? А когда Кирилл хотел трахнуть прямо на глазах у дружка, вам не было больно?! — заорал я в лицо. — Печеньки пожалели? Надо же, какие плохие мужики: приперлись, наследили, все сожрали — вы за это переживаете? То ли дело душка Кирилл. Обаяшка, бл. ть! Надо было наедине оставить, чтобы сначала он вас трахнул, потом его друг, а в конце они вас бы попросту придушили, чтобы с заявой в полицию не пошли.

— Нет!

— Что нет? Что нет?! — смотрю в глаза, полные влаги, отчаянья и боли. Вот только сомневаюсь, что стиснутые запястья могли причинить столько мучений.

— Замолчите… вы не понимаете.

— Чего я не понимаю? Или это вранье, что душку Кирилла буквально стащили с вас? Чем он вам рот заткнул: ладонью, порванными трусиками? Надо было за дверью подождать, пока он свое дело закончит?

Всё… как-то быстро она обмякла. Думал, будет дольше сопротивляться, может даже ударить попытается или укусить, а тут… Видимо сил совсем не осталось. Я отпустил руки, и девушка беспомощно шлепнулась на кровать.

— Стыдно должно быть, Диана Ильязновна — взрослая женщина, а ведете себя как малолетняя истеричка. Люди из-за вас карьерой рискуют, собственным здоровьем.

Я захромал на выход, но на самом пороге остановился, добавив:

— Собирайтесь, у нас мало времени.

На кухне отдернул шторки и посмотрел в сторону светлеющего горизонта. Мелкое крошево, лишь по недоразумению называемое снегом, продолжало сыпать с неба. Белое покрывало рваными кусками лежало на голой земле. К обеду все растает и вновь превратится в серую грязь. Так было в прошлом году, так будет и на этот раз. Зима не заладилась, чтоб её…

В многоэтажке напротив в хаотичном порядке горели квадраты окон. Где-то там в темноте залег Сэмпай. Наш молчаливый якут по-прежнему на посту, продолжает контролировать подъезды к дому. Может статься, прямо сейчас смотрит на меня, заметив движение в пространстве контролируемой квартиры.

Я отдал честь в темноту и, не выдержав, про себя хмыкнул. Помнится по молодости любил козырять фразой: «к пустой голове руку не прикладывают». Был весь из себя такой важный и умный, пока однажды Док не сказал:

— Ты присягу давал?

— Нет.

— Устав соблюдать клялся?

— Нет