Жар костей не ломит (СИ)

Плевать на профессора, на будущее великого открытия и даже на безумную Володину. Дашка — единственное, что меня по-настоящему мучило. Я отчаянно пытался запихнуть её образ в подвалы сознания, но он все лез и лез наружу. Что, если Володина сказала правду? Что если добрая, открытая Дашка была вынуждена умирать в полном одиночестве, запертая в психушке. Каково это, последние годы жизни провести в четырех стенах без окон, мучаясь от боли? А мне даже перезвонить было влом. Да чего там, я банально забыл… Забыл, как забывают о ненужных вещах, выкинутых на свалку. Рыжую сучку Ольку до конца своих дней запомню, а пухлая Дашка давно вычеркнута из списков важного.

В сознании возникла обстановка палаты из сна: розовое покрывало и плюшевый ежик, купленный за копейки. Выходит, Дашка думала обо мне, о нас. Последние годы только и жила этими воспоминаниями, если верить ведьме. До чего же хреново…

— Кит!

Неизлечимое генетическое заболевание… Геном человека расшифровали еще в начале двадцать первого века, а толку-то. Если до сих пор не сообразили, что с этим набором делать.

— Синица, тормозни!

Я вздрогнул от неожиданности. Поначалу решил, что послышалось, будто порывы холодного ветра сложились в знакомые звуки. Но нет — вот она, стоит во всей красе: ледяная королева двенадцатого класса, её величество Марина Володина. На голове знакомая белая шапочка с помпончиками, столь же белоснежный шарф, обмотанный поверх теплого пальто, на ногах высокие сапожки. Девушка хлопнула дверцей такси, и решительно зашагал в мою сторону.

— Уроки закончились час назад, где тебя носит, Синицын? Я устала ждать в машине.

— Ждать? — я растерялся от такого напора и даже малясь струхнул. Оказаться застигнутым врасплох во дворе собственного дома… В фантазиях наша встреча выглядела несколько иначе. Напуганная Володина и грозный Никита Синицын, загоняющий ведьму в угол железными аргументами. Ей некуда было отступать, слишком многое всплыло наружу. А раз так, раз так… Что делать дальше, признаться, не придумал. Кроме банального ответа, чтобы завязала со своими манипуляциями и отстала от класса, на ум ничего не приходило.

Похрустывая снежком, Володина подошла и остановилась напротив. Аккуратный макияж, чистая без следов угрей кожа, идеальные черты лица — в девушке не было ничего от той самой ведьмы, что видел во сне. Вполне нормальные человеческие глаза, лишенные безумного блеска. И рот, демонстрирующий улыбку — совсем легкую, чтобы не приведи боги не показать проблему с лицевым нервом.

— Чему так удивлен, Синицын? Или думал, я уеду, не попрощавшись?

— Уедешь? — я был настолько шокирован её внезапным появлением, что все, на что был способен, лишь повторить ранее сказанное.

— Улечу вечерним рейсом, — девушка подняла руку и посмотрела на часы. — Ну вот, пожалуйста, времени в притык, — пожаловалась она. — Вместо того, чтобы собирать вещи, я здесь с тобою болтаю.

— А как же школа, как же экзамены?!

Вместо ответа Володина фыркнула: громко, по лошадиному — так, как никогда бы себе не позволила ледяная королева. А вот психованная девка из сна вполне пожалуйста.

— Моя блядунья-мамаша оказала великую услугу человечеству, сдохнув. Оставила после себя кучу наследства. Тут еще папаша-миллиардер на подходе, так что о моем будущем можешь не волноваться.

— Сдохла?

— Да, сдохла.

— Ты её убила?

— Раньше хотела, — неожиданно легко призналась девушка, — но мамаша вовремя подсуетилась, закрыв меня в психушке.

— Правильно сделала.

— Заткнись, Синица, — палец, обтянутый черной перчаткой, ткнул меня в груди. — Ты нихера не знаешь!

— Я знаю, что ты подожгла дом вместе с родной матерью.

— Да? — брови девушки поднялись вверх. — Откуда? А впрочем, неважно. Благодаря тому происшествию я обзавелась смазливой мордашкой и полезными знакомствами.

— С профессором Гладышевым?

— В том числе.

— Которого ты убила.

— Я и убила?! Да что ты такое говоришь — искренне возмутилась Марина. — Он был живой, когда я уходила.

— Убивать можно по-разному, ты же сама говорила. Можно ножом брюхо вспороть, а можно напоить коньяком до бессознательного состояния. Бросить тлеющую сигару на ковер и смыться.

— До бессознательного состояния…, - розовый язычок издал странный цокающий звук, словно оценивал на вкус каждое произнесенное слово. — А я ведь предупреждала профессора: чрезмерное употребление крепких напитков до добра не доведёт. Нельзя столько пить на ночь глядя, да еще и вместе с таблетками от давления, — девушка притворно вздохнула. — Очень жаль, умер в самом расцвете творческих сил.

Жаль ей, как же. Это стерва даже не думала скрывать своих истинных чувств.

— Профессор умер не от спиртного, а от огня.

— Не знаю, к чему ты клонишь, Синицын. У правоохранительных органов к моей скромной персоне вопросов не возникло. Несчастный случай: упавшая на пол сигарета, вспыхнувшая занавеска. Кроме того, — она сделал небольшой шажок навстречу. Приблизила лицо и горячо зашептала в ухо: — ты должен быть мне благодарен. Ты и твой безногий друг-уборщик. Вместе с профессором сгорели все материалы по проекту Нидра.

— Что за проект?