Жар-Птица. Былина

Над лесом нависла густая тьма, подпитываемая низкими чёрными облаками. Лунный свет обрамлял их рваное полотно белым ореолом, но едва касался верхушек деревьев. Порывистый ветер гулял меж крон, раскачивал голые, похожие на когтистые пальцы ветви, заунывно выл одиноким волком.

– А ну как, это настоящие волки? – насторожённо высказал предположение Мьоль, раздвигая секирой заросли кустов.

– В этих предгорьях не водятся волки, – фыркнула Кейт. – Тут обитают только бараны, вроде тебя.

– Ты меня раздражаешь женщина, – северянин проскрежетал зубами и гневно посмотрел в ее сторону.

Кейт усмехнулась и покосилась на товарища.

– Смысл моей жизни – свести тебя с белого света!

– Не раньше, чем я доберусь до твоих необъятных чресл!

– Мечтай об этом, несчастный!

– Заткнитесь вы уже, грёбаные любовники! – гаркнул Заид, перебираясь через поваленный ствол. – Трахните друг дружку на первом же привале и избавьте нас от своей грызни!

– Тихо! – шикнул Солод.

Отряд замер, как вкопанный, прислушиваясь к шорохам леса и стенаниям ветра, вглядываясь во мрак, ожидая опасности. Мьоль сжал секиру, как спасительную соломинку. Кейт бесшумно наложила стрелу на тетиву. Даже здоровяк-харматец впился в рукоять меча, приготовившись к бою. Только Солод сохранял холодное спокойствие, но всё же поднял круглый щит и перехватил булаву. Из чащи доносились скрипы и смех. Стальное перестукивание, треск костра и чьё-то радостное улюлюканье. Сквозь деревья виднелись отблески пламени, а ветер доносил отвратительные запахи.

– Мы на месте, – едва слышно прошептал богатырь. – поделимся так: Заид твоя сторона справа, Мьоль зайдёшь слева. Кейт займи удобную позицию повыше и прикрывай меня. Если мне не удастся договориться, я дам сигнал, и вы вступите в бой. Все поняли? Только по моему сигналу! – он посмотрел на северянина и погрозил ему булавой. – Особенно это касается тебя, Мьоль.

– Да понял я, понял, – буркнул тот и направился на обозначенную позицию.

Дав отряду время заняться свои места, Солод продрался сквозь чащу и вышел на широкую лесную прогалину. Лицо опахнуло жаром и смрадом тошнотворного варева. Посреди поляны возвышался огромный ржавый котёл. Языки пламени облизывали его облупившиеся стенки, и норовили заглянуть внутрь него. Бурлящая зеленоватая жидкость взрывалась пузырями, уносясь дождём из брызг во все стороны.

Вокруг костра пританцовывала старуха. Она размахивала здоровенной ложкой из потемневшего дерева, то и дело погружая её в бульон. Она пробовала свой супчик и причмокивала от удовольствия, время от времени добавляя к нему щепотки с разноцветным порошком и листьями из висевшей на поясе сумки.

– С чем пожаловал, касатик? – взвизгнула бабка.

Солод вздрогнул от неожиданности и крепче сжал булаву. Медленно приближаясь к старухе, он проговорил:

– Пришёл я сюда в поисках Яги. Говорят, старая ведьма обитает в этих лесах. Не ты ли это, бабуся?

– Ведьма? – стукнула ложкой по стенке котла бабка. – Да ещё и старая? Что за наглость?

– Прости, коли обидел, – чуть опустив щит, виновато ответил богатырь. – Я лишь чужие слова передаю.

Бабка не унималась. Она бросила ложку под ноги, обтёрла руки о подол грязного рваного платья и повернулась к пришельцу.

– Яви мне, кто распространяет эти слухи! – проскрежетала она, поцарапав длинным костлявым пальцем кончик такого же длинного носа. – Я нашлю на него морок! И быть может, помогу тогда тебе найти бабку Ёжку!

Витязь покачал головой и принял боевую стойку.

– Не могу, матушка, назвать тебе ни имени, ни чина. Иначе пострадает невинный человек. Уж извини.

– А чёй-то ты булавушку-то навострил-то? – посмеиваясь, спросила бабка и закружилась вокруг котла. Встав так, чтобы чан с бульоном разделял её и богатыря, она закричала, да так, что спавшие на деревьях вокруг вороны испуганном сорвались в небо. – Убить меня пришёл, душегуб окаянный! Ну так попробуй!

Не успел Солод опомниться, как старуха щёлкнула пальцами. Краски пламени потускнели, приобрели зеленоватый оттенок; земля задолжала и разверзлась. Мрак сгустился над прогалиной и повеяло могильным холодом. Вся поверхность поляны усеялась рытвинами, и из земной тверди начало выползать нечто.

Руки.

Десятки костлявых кистей, покрытых редкими кусками истлевшей плоти и рваными лохмотьями. Вслед за ними показались головы.

Черепа.

Одни, совсем голые, блестели костью в свете костра. Другие же покрывали остатки кожи и прогнивших жидких волос.

Мертвецы. Скелеты!

Из их отвисших, искривлённых челюстей доносились стоны и хрипы, словно покойники жаждали что-то сказать.

Но Солоду совсем не хотелось слушать. Подняв оружие над головой, он приготовился подать сигнал соратникам. Но безумный варяг Мьоль уже продирался сквозь кусты с боевым кличем.

– Грёбаный волк! – зарычал Солод. – В атаку!

8

Бой выдался жарким.

В ту ночь крестьяне не спали.

Стенания умертвий и крики сражавшихся разносились над лесом, доносились до окрестных деревень и до самой крепости, вокруг которой и расположился зачарованный лес.