Жареные "тренчики"

Если брат служит, то его могли отпустить по семейным. Значит, надо мчать в отдел и просматривать сводки. На полпути смартфон вибрирует извещением. Открываю почту, скинув скорость. Увидев файл, съезжаю на обочину и открываю отчет. Среди поступивших за последние двое суток Ивминской не значится. Но есть несколько похожих человек, в том числе неопознанных тел. На них я не смотрю, потому что если приехал брат, то мать идентифицирована.

Почему интервал двое суток? Есения позавчера звонила подруге и не обмолвилась про семейные проблемы. Чёрт! Они могли ей не сообщить.

Спокойно. Вдох, выдох. Новый звонок. Чтобы решить вопрос оперативно, требуется помощь приятеля. Того самого умельца достать любую инфу. Даю задание пробить телефон братца, а заодно и дату его появления в городе.

На запрос требуется время, а номер появляется во входящих сообщениях практически сразу. Не теряя ни минуты набираю, и нетерпеливо выстукиваю пальцами по рулю. Наконец Ивминский-младший отвечает. Выслушивает краткие объяснения, а у меня холод проходит по позвоночнику, когда озвучивает, что не покидал часть с апреля.

На автомате добираюсь до кабинета и наливаю сладкий чай: мозгам нужна глюкоза.

Дёргаю из принтера лист и начинаю выписывать всех знакомых Есении, которых знаю. Её брат обеспокоен и успел перезвонить, «обрадовав», что родители не наблюдали дочь несколько лет. Это одновременно и сужает круг, и усложняет поиск.

Первыми в список попадают общие знакомые и та девушка, которая была с нами на пикнике. Затем работа. С работой у неё, кстати, ведь были проблемы, но чуйка молчит по поводу этого направления.

А вот третьим пунктом значится один небезызвестный урод, появившийся в жизни моей Ясеньки.

Но начать я все-таки предпочитаю с подруг и в кратчайшие сроки разживаюсь всеми номерами. Карина любезно поделилась не только телефонными цифрами, но и ссылками на профили в соцсетях. Мы договариваемся встретиться здесь через час. За этот час мне необходимо выжать максимум из полученных данных.

Вычеркиваю поочередно тех, до кого дозваниваюсь. Пока глухо. Ивминскую не видели и не слышали более двух недель.

— Слушай, Лёнь! — Карина врывается взъерошенная, с грохотом распахнув дверь. — Тут такое дело…

Глава 15. Есения

Самое время закричать и попытаться бежать, но конечности деревенеют, а горло сдавливает спазм. Я с самого детства прекрасно знала, что кричать нельзя: стоило повысить голос, чтобы привлечь внимание, и прилетало сильнее. Поэтому вывод был один — молчать и терпеть.

Видимо, сработала детская установка. Я добровольно пошла за Григорием, решив, что позиция послушания смягчит наказание. А то, что наказание будет, уже нет никаких сомнений.

Воображение рисует страшный темный подвал, опутанный паутиной и кишащий грызунами, но ничего подобного нет. Мы приезжаем с молчаливым водителем в закрытый коттеджный поселок. Я могу беспрепятственно глазеть по сторонам, что, впрочем, радости не добавляет. Книги я читать люблю, а в них жертве позволяют увидеть только тогда, когда не собираются оставить в живых.

Страшно ли мне?

Жутко. Неопределенность всех страшит, а в моём случае я знаю Голубенцева и его характер. Имела счастье недавно воскресить в памяти то, что с таким старанием забывала. Недолюбленный в детстве, он стал деспотом и тираном сразу, как только твёрдо встал на ноги. Деньги, которыми родители от него откупались, не пошли на пользу, а только ожесточили.

От хороших парней девочки не сбегают через окошко, права? А я бегала. И пряталась от него в надежде, что не догонит и не найдет. Только он оказался хитрее и научился просчитывать мои шаги раньше, чем я их успевала придумать.

Не зря же я разорвала все связи с семьей, которая готова была в ножки кланяться «благодетелю». Отец Григория в качестве подарка за игрушку сыночку обещал золотые горы. Но «игрушке» удалось ускользнуть…

Повезло, что не искал. Мог найти, но почему-то не стал этого делать.

Те два года, которые я налаживала жизнь, кажутся сейчас глотком свежего воздуха.

Всё это проносится в голове, пока я механически перебираю ногами, следуя перед хмурым мужчиной. Водитель остался в машине,

Меня запирают в небольшой комнате с единственным окном, забранным решеткой. Здесь могло бы быть уютно и красиво, если бы не одно но. Я пленница в этом душном помещении, где нельзя открыть окно, выйти за пределы стен… Кровать, тумбочка и вид из окна на высокие сосны — всё, что мне доступно.

Хочу по привычке устроиться на подоконнике, но и он отсутствует. Как и дверь в уборную или санузел. Сейчас, от пережитого стресса, мне никуда не хочется, но, в конце концов, физиология ведь даст о себе знать? И что делать тогда?

Я измеряю комнату шагами, прислушиваясь к тишине. Чувство, что никого нет, но это не так. На парковке, где осталась машина, которая меня привезла, я видела еще несколько иномарок. Из людей, кроме двоих, никого не рассмотрела, но это не значит, что их нет.