Жареные "тренчики"

Находившись и искусав ногти, забираюсь на высокую постель. Может быть, сон поможет хоть ненадолго отвлечься? Но и он не идёт. Я застываю в одном положении, прикрыв глаза. Вспоминаю приятные моменты их жизни. Так странно, но все они связаны с практически незнакомым, но бесконечно близким парнем. Леонидом.

Жалею! Безумно жалею, что убежала, не дослушав его признания. Испугалась.

Глаза Лёни горели таким огнём, что меня начало трясти. Сразу не нашла различий между одержимостью Голубенцева и нежностью карих глаз Вольского. Зато сейчас могу заняться анализом. Только поздно спохватилась.

Бежала, бежала от себя и… прибежала… Приземлилась так, что не взлечу больше.

Постепенно, стирая слёзы и кусая губы, забываюсь в беспокойном сне. Будит меня посторонний звук открываемой двери. Скорее на инстинктах слышу его и подскакиваю, отступая за кровать. Двигаюсь к стене, постепенно сама себя загоняя в угол.

— Вот и встретились, да, Есения? Ждала меня? Вижу, что ждала. И я ждал.

Голубенцев выглядит расслабленным, только режем острым, как бритва, взглядом.

Вжимаюсь в стену, желая в ней раствориться, чем только веселю Григория. Ему становится смешно от жалких попыток увеличить между нами расстояние.

Пока я забиваюсь в угол, он неспешно огибает кровать и стягивает с себя галстук. Прячет тот в карман брюк и начинает закатывать рукава.

— Ну же, иди, поздоровайся со своим хозяином. Плохо, Ивминская, очень плохо себя ведёшь! Но ничего, я научу, как надо. Можешь не сомневаться.

Мотаю головой, только бы не слышать охрипший тихий голос мучителя. Он еще не дотронулся, но и того, что он говорит достаточно для животного ужаса. Живот сводит судорогой и я, охнув, сгибаюсь от резкой боли. Знаю, что у людей бывает такое от нервов, но на себе такого не испытывала.

— Плохая актриса, Есения. Плохая. Мало страсти, мало драмы!

— Ото… отойди! — Еле разжимая зубы, отвечаю, продолжая прижимать ладони к низу живота. Там разрастается настоящий огненный шар, готовый взорваться и оглушить меня, забрать все силы. К горлу подступает тошнота, и я несколько раз сглатываю.

— Что-то ты реально бледная. Испугалась? Если будешь хорошо себя вести, я тебя не обижу. Мы только поиграем, Есения! Немного поиграем… пока мне не надоест.

От нового спазма валюсь на колени и молюсь, чтобы сознание не отключилось. Страшно оказаться безвольной в присутствии неадекватного урода.

Голубенцев своё звание подтверждает, но что-то заставляет его изменить поведение. Может быть, вырвавшийся стон? Так или иначе, он неожиданно приземляется рядом и трясет меня за плечо.

Не могу ответить, стиснув зубы. Я изо всех сил стараюсь остаться на плаву и не сдаться ему без боя.

Григорий, не добившись от меня ни слова, кричит, чтобы позвали дока. О том, что так он сократил слово «доктор» доходит поздно: только тогда, когда меня кладут на кровать и проводят разные манипуляции. Измеряют давление, светят фонариком в глаза, ощупывают. Не могу пошевелиться. Я словно здесь и не здесь одновременно.

Вижу бледную девушку, распластанную в центре постели. Вижу непривычно испуганного Григория, без конца прикасающегося к руке девушки. Вижу седого мужчину в светлой рубашке, который набирает лекарство в шприц.

Они постоянно говорят, но я не могу разобрать слов. Постепенно боль отступает и меня уносит обратно в сон. Успеваю запомнить только темноту за окном и шумный выдох Голубенцева над моей головой.

Глава 16. Леонид

— Слушай, Лёнь! — Карина врывается взъерошенная, с грохотом распахнув дверь. — Тут такое дело…

За её спиной следует Пашка с красными пятнами на лице. Сколько его знаю, так проявляется высшая степень волнения друга. Признаться честно, пару раз был свидетелем подобного зрелища.

Вскакиваю с места, сориентировавшись, что вряд ли услышу то, что мне понравится.

— Ну?

—Сейчас. Я только что дозвонилась до Надюхи. Не знаю, поможет это или…

— Помолчи, Каро. — Павел обрывает свою девчонку и делает шаг ко мне. — Эта идиотка пересеклась с… Кем? Карин?

— Голубинцевым.

— Голубенцевым, — поправляю на автомате, хватая со стола смартфон.

— Он искал твою девочку. Надька сдала все координаты. В том числе…

— Я понял.

Значит, не было никакого брата, был он?

Прижимая к плечу трубу, набиваю поисковый запрос на клавиатуре. Сейчас не до официального оформления, с начальством разберусь позже.

Прошу разрешения у Палыча воспользоваться служебным положением и отправляю в отдел при вокзале ориентировку. На фото из соцсетей — Григорий Голубенцев. Всё, что мне необходимо, это подтверждение проводница, с ним или нет, ушла Ясенька.

Через час я получаю ответ и беру его в работу.

Мы запрашиваем видео с камер наблюдения, заручившись уже официальным заявлением брата Есении. Волокита займёт время, которого может не быть.

Подключаю всех знакомых, лично объезжая точки, где засветился похититель. Первая рабочая версия звучит именно так.