Жаркая зима

— Должна приехать, — кивнул граф. — Гелли, я уже думал об этом. Но пока я хотел бы, чтобы она рассказывала о своем мире тем, кому пригодятся свежие мысли и знания. Ларку, доктору Заккендалю, адмиралу фор Гронтешу, его величеству, наконец. Мне и Гренту, конечно же. Ты не представляешь, какие жемчужины мы уже выловили из ее рассказов. Но ей будет скучно и обидно, если использовать ее лишь так.

— И поэтому вы с Фенно-Дералем развлекаете ее полицейскими буднями. Не надо, Варрен. Отдай ей твою знаменитую картотеку, пусть изучает. Дай ей ключи от книжных шкафов, она большая девочка, некрасиво с твоей стороны поручать Ланкену подбирать для нее чтение. Завтра я веду ее в театр, на тебя, я так понимаю, мы можем не рассчитывать? Но, по крайней мере, поболтай с нами вечером, она любит делиться впечатлениями.

— Я тоже люблю, когда она делится впечатлениями. Я понял, что ты пытаешься до меня донести, — граф виновато развел руками. — Так и сделаем. Ах, Гелли, Гелли, — он обнял кузину и легонько поцеловал в висок, — спасибо тебе, что ты у нас есть. Вот что бы я без тебя делал, а?

ГЛАВА 10, в которой Джегейль фор Циррент идет в театр

Дома Женя в театр не ходила. Она любила оперетту и комедии, но только по телевизору, классические советские постановки, а лучше — фильмы. А в ее родном городе был театр драмы, и воспоминания о нем у Жени были неприятные — как, в общем, у любого нормального ребенка, которого тащат со всем классом на какой-нибудь неинтересный ему в его тринадцать «Тихий Дон», причем до этого «условно культурного» мероприятия закатывают лекцию о поведении, а после — всеобщий разнос, потому что мальчишки же все равно не сидят спокойно.

Так что сейчас она вполне могла сказать, что пойдет в театр впервые в жизни. И лекцию о поведении запросила сама, на что тетушка только отмахнулась:

— Ах, деточка, какое там поведение. Рассматривай зал да раскланивайся со знакомыми. Лучше пройдись-ка еще раз.

— «Что там уметь, наливай да пей», — хмыкнула Женя. Прошлась до окна и обратно, присела в реверансе, аккуратно опустилась на стул, придержав подол. Платье для театра было закрытым, с высоким воротником и длинными рукавами, с богатой, но неброской отделкой, и Женя уже знала, что в таком выезжают только и именно в театр. Очевидно, чтобы взбудораженные представлением кавалеры не перепутали благонравных дам с актрисами. В первые дни Женя от такого фасончика взвыла бы, а сейчас ничего, вполне уверенно двигалась. Привыкла. И к длинным юбкам привыкла, и к слишком тонкой подошве туфелек, и к шпилькам в прическе, и к необходимости жестко держать осанку. Когда только успела? Вроде и времени не так много прошло…

— Будет весело, — таинственным шепотом пообещала тетушка.

Фойе театра было роскошным: Женя уже достаточно разбиралась в местных интерьерах, чтобы оценить по достоинству резьбу на светлом дереве и обтянутые тканью в тон диванчики, высокие зеркала и позвякивающие подвесками люстры, апельсиновые деревца в кадках и пышные незнакомые цветы в подвесных вазонах. На спектакль, как объяснила тетушка, принято было съезжаться заранее, так что за час до начала светская жизнь кипела вовсю. Раскланялись с дамами из чайного кружка — Женя даже по именам всех вспомнила, не иначе как чудом, и с удовольствием выслушала от дамы Дарианы ироничное и слегка одобрительное:

— Ах, милая, после вашего бегства в тот вечер бедный Никодес так глубоко задумался, что даже пропустил мимо ушей все намеки Розалии о возможной женитьбе.

— Некоторых только так и заставишь думать, — покивала Женя. — Надеюсь, в своих намеках дама Розалия не имела в виду меня.

— Никодес не пришелся вам по сердцу?

Женя почти физически ощутила, как дамы дружно навострили ушки. Как же, самая свежая сплетня, да из первых уст… Ну и как должна ответить «милая и хорошо воспитанная девушка»?

— Говоря откровенно, меня смущают некоторые обстоятельства нашего с ним знакомства. Что касается самого молодого человека, один вечер — слишком мало, чтобы составить взвешенное мнение.

— Я сразу поняла, что вы крайне разумное дитя, — одобрительно заметила дама Дариана.

Тут, на счастье Жени, тесный кружок пополнился только подъехавшими кумушками, последовало почти привычное уже приветственное щебетание, и стайка дам продрейфовала к диванчикам, прикрытым зеленой цветущей шпалерой — прекрасный укромный уголок, словно специально задуманный для влюбленных или сплетниц. Здесь Жене стало уютней: на нее никто не пялился, а она могла незаметно рассматривать прибывающую публику, краем уха вслушиваясь в ироничные, мягко-насмешливые, одобрительные или нет, но всегда меткие комментарии дам. Отличный способ узнавать, кто есть кто, особенно с дополнением в виде дядюшкиных досье.