Жаркая зима

Интересно, кто из них кого подобрал? Он, Нико — вторую, после того, как первая его отвергла, или Мирабель — отвергнутого подругой? Хотя так и так, конечно, приятного мало.

— Значит, вы готовы были променять меня на таинственную чужеземку? — Мирабель, очевидно, волновали те же вопросы.

— Есть в нас все же нечто похожее, — задумчиво произнес Нико, пожимая тонкие пальчики партнерши чуть сильнее допустимого. — Представьте себе, милая Мирабель, я сейчас подумал о том же: не потому ли вы дали мне понять, что согласитесь танцевать со мной? Пока я не видел никого, кроме вас, вы были холодны и неприступны, как снег на горных вершинах.

— Ах, Никодес, не виляйте! Вы хотите представить дело так, будто ухаживаете за Джегейль фор Циррент от безнадежности? Но вся столица в курсе вашего пари.

Все же Ларк снова оказался прав… Неудивительно, что Джегейль отказала! Как бы она могла согласиться без ущерба для репутации?!

— Это пари уже отменено, — если бы Нико мог, он бы сейчас побился головой о ближайшую стену. — Я признал себя проигравшим.

— Вот и славно, — Мирабель сладко улыбнулась. — Нам, девушкам, приятно внимание, но оскорбительно становиться объектом подобных споров.

— Значит, мое внимание вам все же приятно? — неуклюжая попытка уйти от тягостного разговора, но Мирабель сжалилась. Улыбнулась лукаво:

— Я подумаю, Никодес. Сейчас ценность вашего внимания несколько сомнительна, но не отчаивайтесь. Не к лицу мужчине, дворянину и офицеру, пугаться трудностей.

То ли оттого, что эта фраза совпала с последними тактами музыки, то ли Нико и впрямь устал от неудач и сомнений, но вместо того, чтобы отвести Мирабель на место, он пожал ее пальчики и спросил:

— Вы окажете мне честь танцевать со мной еще, Мирабель?

— Не только же с вами, — рассмеялась прелестница, — но следующий танец, так и быть, ваш.

— Очевидно, вы намереваетесь свести меня с ума, — пробормотал Нико, принимая девичьи ладошки в свои и занимая место в череде готовых к танцу пар.

— Вы повторяетесь, Никодес, вы уже говорили мне это.

— В осенний Перелом, — мгновенно припомнил Нико. — Я и надеяться не смел, что столь давняя моя жалоба еще жива в вашей памяти.

— Я на память не жалуюсь, — многозначительно отозвалась Мирабель.

В ее словах можно было найти даже не один намек, а два, если не три, но все они были Никодесу фор Виттенцу насквозь понятны. Сейчас он оказался в своей стихии: танец был поводом для флирта, девушка говорила пусть иногда обидные, но естественные для девушки слова, и Нико прекрасно знал, что означает каждая из ее улыбок.

Развернувшись, он краем глаза поймал Джегейль. Та танцевала с Ларком. Принц говорил ей что-то, а она улыбалась, и ее улыбка оставалась для Нико по-прежнему загадочной.

— Мирабель, вы проводите меня после танца к вашей подруге? Боюсь, если я пойду в ее направлении в одиночестве, она решит, что я не оставил попыток, и тихо скроется.

— А вы оставили попытки? К чему тогда эта просьба?

— Я чувствую, что должен извиниться. Вы верно сказали, у барышни фор Циррент и впрямь есть повод для обиды.

Мирабель посмотрела ему в глаза, словно спрашивая: «С кем же вы в итоге хотите быть?» Но Нико предпочел сделать вид, что не понял этого слишком откровенного взгляда, лишь привлек к себе партнершу немного ближе дозволенного перед тем, как закружить ее в финальном па.

Танец с Ларком пролетел на одном дыхании, весело, легко и как-то… спокойно, что ли? Женя сама толком не понимала этого чувства, но ей нравилось, это точно. Она явственно ощущала, что принцу танцевать с ней тоже нравится, но в этом «нравится» нет сексуальной подоплеки. Как сам он сказал: «по-дружески». С Ларком не возникало того напряжения, которое охватывало рядом с Никодесом: жуткая смесь из ожидания подвоха и страха ошибиться, сделать что-либо не так или, наоборот, не сделать, и в итоге влипнуть по уши в компрометирующую ситуацию.

Наверное, потому что Ларк — принц, наследник, будущий король, и они оба знают, что друг другу не пара. А когда не рассматриваешь вариант близости даже подсознательно, отношения все же совсем другие. Легче, проще и искреннее.

В детстве ей нравилось дружить с мальчишками…

— К слову сказать, милая Джегейль, у меня есть тема для разговора с вами, даже две, — взгляд Ларка сделался вдруг странно жалобным, и Женя внутренне собралась: такое выражение было для принца все же не характерно. Вот еще не хватало, чтобы он сейчас испортил такой чудесный момент!

— Начните с худшей, ваше высочество.

— Отчего вы решили, что они нехороши?

— Вы бы тоже так решили, если бы сейчас видели себя в зеркало. Давайте уж к делу, не тяните.

Принц неопределенно хмыкнул, подозвал официанта с лимонадом, подал Жене бокал и увлек ее к оконной нише: от любопытствующих взглядов это не спасало, но услышать их здесь вряд ли сумели бы.

— Тогда я начну с более понятной. Виконтесса фор Циррент, я прошу у вас прощения за глупое пари. Это была не моя идея, но я должен был пресечь его сразу.

— Ясно, — кивнула Женя. — Долго же вы решались, ваше высочество. А второе?

— Но…

Женя показательно вздохнула: