Жаркие горы

Волки никогда не работали, только грабили. Объевшись, спали на солнцепеке. Они очень любили мясо, потому постоянно выходили на промысел. Как ашрары.

Волчий раис [14] мигом понял выгоду, которую ему сулил союз с жадным Бизо Ханом. Он сказал: «Теперь мы нападем на самое большое стадо и угоним его. Ваше обезьянье дело сказать нам, когда охотники уйдут из кишлака. Потом добычу мы поделим поровну. Часть нам, часть тебе одному, Бизо Хан». Слюни потекли у жадного властителя обезьян. Он сразу согласился с планом волчьего раиса.

Как они сговорились, так и сделали.

Однажды охотники ушли из кишлака в леса отогнать могучих тигров подальше от жилых мест. Бизо Хан сразу подал тайный знак раису волков.

Огромная стая серых разбойников понеслась к пастбищу. Туда, где гуляли тучные стада овец. Но охотники недалеко отошли. Когда пастухи подняли шум, они успели вернуться.

Полетели в серых грабителей каленые меткие стрелы. Каждая пробивала волка насквозь.

Засверкали боевые мечи. Каждый удар перерубал зубастого ашрара пополам.

Но все же разбойникам удалось отбить часть отары. Они угнали ее в дальнюю степь, к логову своего раиса. Там был задуман большой пир победы. Но вышло так, что править пришлось тризну.

Бизо Хан появился в логове раиса волков, когда там скорбели об убитых разбойниках. Ничто не волновало в тот миг пузатого вонючего Бизо Хана, кроме своей доли добычи. «Отдай мне мое!» — сказал он раису волков.

Раис махнул хвостом и знак своим слугам подал. Те сразу расселись так, чтобы хан обезьян оказался в кольце.

Тогда раис волков оскалил зубы. «Как ты, вонючий бизо, — прорычал он, — посмел прийти ко мне за какой-то долей?! Ты, не выполнивший своего обещания, ублюдок! Кто говорил, что поможет мне угнать все стадо? Ты! А что вышло? Охотники нас чуть всех не перебили. Много моих славных серых слуг осталось лежать в поле. О какой доле ты здесь ведешь речь?! Лучше подумай, как заплатить мне свой долг».

Тут кинулись волки на Бизо Хана. Бежать было некуда. Кругом сверкали острые зубы. Оставалось заскочить на дерево, под которым сидел раис волков. Это бизо и сделал.

Раис волков успел ухватить его за хвост и оторвал его вместе с частью шкуры.

Бизо просидел на дереве целую ночь. Волки его долго караулили, но так и ушли ни с чем.

С тех пор бизо живет с красным, кровянистым задом. Волков боится. Людей обходит стороной. Никому не хан. Никому не друг.

Вот почему сказано: если ты пастух, то твои друзья — охотники. Держись от волков и разбойников в стороне.

— Мы с вами пастухи? — спросил шпун Захир притихших детей.

— Да, — ответили те.

— Вот и знайте, наши друзья охотники — шурави, а не волки — агарары. Помните — да придаст вам аллах памяти! — Хайруллохан — это раис волков. Он рвет добычу не для того, чтобы сожрать, а для того, чтобы убивать. Он не щадит ни своих, ни чужих. Только охотники могут спасти пастухов от ашраров. Да поможет аллах тем, кто бережет стада. Да поможет он каждому, кто защищает пастухов.

Трудные тропы

УЩЕЛЬЕ ШИПКУТАЛ. ЗОНА ДЕЙСТВИЙ БАНДЫ МУХАММАДА ПАНАХА

На одной из развилок тракта, ведущего на Дарбар через ущелье Ширгарм, рота капитана Уханова свернула на юго-восток и взяла курс на Шинкутал. Первое время машины споро шли по плотно укатанному большаку. На обочинах вдоль магистрального арыка росли толстые гладкокорые платаны. Они стояли нескончаемыми рядами, как почетный караул, встречающий высоких гостей, и размахивали ветвями на знойном, иссушающем землю и кожу людей ветру.

Капитан Уханов сидел на броне транспортера со спокойным, ничего не выражавшим лицом. Только глава, сосредоточенно вглядывавшиеся в даль, выдавали его внутреннее напряжение.

Слева, тесня «зеленку», к дороге жались гололобые рыжие бугры. Еще издалека завидев их, Уханов стал прикидывать, как лучше пройти участок, не подставляя роту под удар с фланга. Он прикидывал и то, каким образом развернуть взводы в боевой порядок, чтобы сразу включить в действие всю их огневую мощь.

Однако команд при проезде бугров подавать не пришлось. Засады не обнаружилось.

Увалистые «лбы» откатились от дороги, и долина снова распахнула перед ними зеленую ширь. Густые массивы садов там и сям пересекались стенами дувалов. За каждым из них могла таиться опасность. И снова Уханов подбирал варианты действий, таких, чтобы засада не захватила роту врасплох.

Они благополучно миновали маленький кишлак, в котором, как оказалось, их ожидал проводник. Он вышел из ворот какого-то двора навстречу колонне и поднял руку.

Первые две машины проскочили мимо, чтобы на всякий случай растянуть боевой порядок. Третья, на которой сидел Уханов, затормозила.

— Дарбар! — назвал пароль человек и отдал капитану честь, выворачивая ладонь вперед.

Уханов соскочил с брони. Сразу же рядом оказался ефрейтор Темир Кулматов, казах, сносно владевший афганским. Он лихо использовал для общения с местными жителями смесь слов на дари и пушту, и его всегда понимали.

— Уханов. — Капитан протянул руку проводнику.

— Муташаккир, — в свою очередь назвался афганец.