Жаркие ночи, тихие дни

Она не станет думать об этом сейчас.

Побродив по библиотеке, она взяла книгу.

— Это одна из моих любимых. Конец книги забыть невозможно. — Она говорила о суровом и умудренном опытом мужчине, который вручил свою жизнь преданной гувернантке.

Она взглянула на заднюю обложку книги, прочла описание, а затем отложила ее в сторону.

Джек усадил ее себе на колени и с сосредоточенным видом завел прядь волос ей за ухо.

— Сноу недавно сказал мне… Нам хорошо вместе, Мэдди. Больше, чем хорошо. И Боу нужна мать.

Мэдди предвидела подобное развитие событий. Будучи переполняемой эмоциями, она опустила ресницы, чтобы скрыть, что шокирована.

Джек собирается предложить ей стать его женой? Подобное слишком удивительно, чтобы на это рассчитывать. Прямо сейчас она снова внушила себе, что Джек по-прежнему считает себя женатым человеком. Он всегда будет считать себя женатым на своей покойной жене. Разве Мэдди ошибается?

Костяшкой пальца он поднял ее подбородок и заставил встретить его мрачный пристальный взгляд.

— Мэдди, я прошу тебя остаться.

Мгновение она размышляла над его словами. Он не предложил ей стать его женой. Он попросил ее остаться. Он заявил, что Боу нужна мать. Он хочет, чтобы она оставила карьеру в Сиднее и пустила корни на ранчо?

Мэдди заговорила резким и хриплым голосом:

— Ты хочешь, чтобы я жила в Лидибруке?

В ее мозгу всплыл образ с фотографии на комоде спальни, а затем она подумала о тонком золотом кольце. Его двойник, только размером больше, сверкал сейчас на обнаженной груди Джека.

Ее пристальный взгляд упал на стену с книгами…

Библиотека Сью. Комната Сью. Дом Сью.

Она сглотнула подступивший к горлу ком:

— А как насчет твоей жены?

Джек прищурился, словно подозревал, что ей будут мучительны воспоминания о его потере.

— Сью мертва.

— Но для тебя она жива. Вот здесь. — Ладонью она коснулась левой части его груди, ее пальцы поглаживали обручальное кольцо.

Его взгляд стал вопросительным, хотя Джек почти незаметно стиснул зубы:

— Ты хочешь, чтобы я на тебе женился?

— О, Джек, дело не в этом. — Дело в том, что она чувствует после его предложения. — Говорить об этом непросто.

Хотя Мэдди не могла отрицать, что за прошедшие несколько дней, когда она видела, как хорошо Джек ладит с Боу, то невольно представляла себе, будто они одна семья. Возможно, у них родится еще один ребенок или два. Но чем больше она об этом думала, тем смешнее казались ей эти размышления. Во-первых, где они станут жить? В мире, привычном для Мэдди, или в мире Джека?

Хотя Джек уже все решил для себя. Он попросил Мэдди остаться на ранчо, где полно пыли, конских волос и мух. Конечно, здесь немало того, что можно полюбить: история, закаты, тишина. Но жизнь Мэдди была так сильно связана с большим городом, что у нее существовал только один ответ на вопрос о том, где ей жить.

— Почему бы вам обоим не переехать в Сидней?

Он вздрогнул:

— Ты знаешь, каков будет мой ответ.

Она встала с его коленей:

— Объясни мне.

— Сидней отличный город. Красивый город, как все большие города. Но для меня он не является домом.

— Для тебя не является. Но это мой дом.

Он тоже поднялся:

— Я предлагаю тебе новый дом.

Она не хотела получать новый дом на территории, где до ближайшего торгового центра миллион миль. Дом вдали от ее друзей, работы, отца.

Мэдди замерла и зажмурилась, ее душа разрывалась на части.

Но ведь Боу здесь.

И Джек тоже здесь.

У нее скрутило живот, она закрыла руками разгоряченное лицо. О боже, ей нужно сосредоточиться. Все ее мысли возвращаются к маленькому мальчику. Джек — официальный опекун Боу. Мальчик будет жить здесь, нравится ей это или нет. Но однажды он станет своевольным подростком, какой когда-то была Далия.

— Что насчет Боу? — спросила Мэдди, роняя руки. — Что произойдет, когда он захочет увидеть, почувствовать и испытать жизнь, проходящую за пределами забора ранчо?

Неужели Джек хочет, чтобы Боу пошел по стопам своей решительной матери и убежал?

— Когда придет время, он получит лучшее высшее образование, а значит, поедет в Сидней. — Джек взял ее за руки. — Но Боу — член семьи Прескотт. Наследник по мужской линии. Мне не придется настаивать на том, чтобы он остался, ибо здесь его корни, как и мои. Здесь корни его деда и прадеда.

Мэдди едва не фыркнула от раздражения.

— А у женщин нет выбора? — Когда он отпустил ее руку, словно обжегшись, она поспешно прибавила: — Я хочу быть с тобой и Боу. Но как я могу пообещать тебе остаться, если вся моя жизнь связана с Сиднеем?

Он не казался впечатленным:

— Вся твоя жизнь.

— Работа. Друзья. Ты знаешь. — Она пожала плечами, сердясь. — Жизнь.

Он расправил плечи, его взгляд стал хмурым.

— Значит, ты ответила на мой вопрос.

В ее груди словно образовалась большая пустота. Черт бы побрал этого гордеца Джека! Почему он считает, что мир вращается вокруг его персоны? Почему он не воспринимает всерьез чувства и намерения других людей?

— Почему ты считаешь, что тебе можно упираться, а мне — нет?

С деланым равнодушием он взял книгу с дивана и тихо протянул:

— Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Мэдди неторопливо покачала головой: