Жаркое лето 82 года

Мы далеко от наших границ, и в наступающей темноте есть опасность, что скоро не увидим друг друга… Навигационные огни включить нельзя, придётся перевести звено в этажерку… Прошу у диспетчера блок высоты в 4000 футов и разделяю четвёрку по высоте, каждый на 1000 футов выше предыдущего номера.

Жду. Ведущий «Фантомов» рапортует довольным голосом, что закончил работать и что сбросил всё, что у него было.

Сейчас наша очередь!

Спрашиваю у диспетчера цель для нас. Тот молчит некоторое время, а потом говорит: «Подождите». Секунд через 20 возвращается на связь и растерянно сообщает: «Для вас цели нет. Закончились».

И что? Для этого я оставил в полдень свой университет, мчался как угорелый из Иерусалима в Тель-Ноф, потом бежал к самолётам и «топал» со своим тихоходом сюда, всю дорогу до Бейрута, чтобы вернуться с бомбами домой? Нетушки!!!

Собрав весь бас, который мои голосовые связки могли произвести в тот момент, я безапелляционно заявляю диспетчеру, что вижу выстрелы артиллерии противника там, где атаковали «Фантомы», и что захожу на них. Для пущей важности добавляю: «Сообщи, что принял!» – а сам беру курс на Кубейю на высоте 15 тысяч футов.

На земле уже стемнело, в воздухе ещё есть немного света, но и это ненадолго.

Приказываю второму номеру выходить минуту за мной, держать высоту в 16 тысяч и лететь южнее автострады – над нашими, если что. Вторую пару оставляю над морем на высоте 17 и 18 тысяч футов соответственно. Напоминаю подготовить прицелы к ночной бомбардировке и приглушить свет в кабине, чтобы было легче разглядеть цель в пике.

Пролетая мимо Бейрута, вижу, как, начиная от Дахр-эль-Байдара и на восток, на всю ширину долины Бекаа, небо покрыто красными трассёрами и фейерверками зениток. Слава Богу, что мне туда не надо и что моя цель немногим, но западнее этой вакханалии огня…

Одним глазом смотрю на «Комер» и одним ухом прислушиваюсь к его жужжанию… Сирийские радары зенитной артиллерии и ЗРК меня видят и ведут, но пока нет ничего такого, что могло бы сорвать мне мой заход на цель…

Бесконечные разрывы зениток над долиной Бекаа создают чёткий горизонт на востоке, и я этому даже рад – это поможет ребятам в полутемноте ориентироваться и бороться с вертиго, которое в такой час может подкрасться незаметно.

Долетаю до Кубейи и левым поворотом захожу в пике. Сбрасываю свои бомбы на вспышки артиллерийских выстрелов. Выхожу из пике и вижу, как огромные огненные шары взрывов моих бомб покрывают местоположение сирийской батареи, ведущей огонь по нашим войскам южнее автострады. Удаляюсь на юг на высоте в 10 тысяч футов, чтобы мой второй номер смог зайти на цель. Спрашиваю, видит ли он мои разрывы. Говорит, что видит и что заходит с юга на север, как и я. Молодец! Завершаю кружок в стороне и наблюдаю за результатами бомбометания своего второго номера. Неплохо! После него на земле начинаются с удвоенной силой пожары, оставшиеся после меня.

Всё, мы с Йонатаном уходим, держа курс южнее Бейрута. Даю ОК второй паре на выход, но тут диспетчер, как видно, получив твёрдое указание сверху, приказывает нам всем взять курс на юго-запад и вернуться домой. Спорить я не стал – мы без осветительных бомб, без ночной подготовки самолётов, кокпитов и прицелов. Так продолжать опасно… Мне и самому уже стало некомфортно…

Приказываю всем держать свою высоту и взять курс на Рош а-Никра, что на границе Израиля и Ливана.

После полета над темным южным Ливаном, с мерцающими огоньками сёл и тусклым освещением городков, Рош а-Никра сверкает, как маяк, а за ней своими светлыми огнями Нагария, Акко и Хайфа выстраиваются в линию компаса… Минут через 10 пересекаю границу, включаю навигационные огни и начинаю поворот 360 градусов, выискивая своё звено. Вижу, как один за другим появляются огоньки самолётов в небе и немного успокаиваюсь… Не совсем, конечно – нам ещё предстоит приземлиться уже в полной темноте, а вторая пара тащит на себе свои бомбы, которые жалко так просто сбрасывать в море. Связываюсь с КП эскадрильи, согласовываю с руководителем полётов, что вторая пара садится с бомбами. Получаю ОК, так как топлива они уже выработали достаточно, чтобы общий вес самолёта не был проблемой.

Проходит ещё минут 15, и мы над нашей авиабазой. Ночная посадка прошла без проблем, и мы всей четвёркой встречаемся в эскадрилье. Все весело шумят – такой непростой полёт долго не забывается… Больше всех рад Йонатан – это его первый боевой полёт в этой войне, и он очень признателен мне, что там, над Бейрутом, я не «щёлкал клювом» и что наша пара всё-таки успела отбомбиться, прежде чем нас послали домой.

Закончив разбор полёта с Рамом ^[2], нашим 1-м замкомэском, спросил, что планировать на завтра, и получил стандартный ответ: «Иди, готовься к экзаменам». Потом позвонил жене и успокоил, что всё в порядке и что приеду где-то через час-полтора.

Выпив на дорогу чашечку крепкого кофе, поехал домой, уже без спешки…

Назавтра меня не позвали, хотя эскадрилья продолжала посылать звено за звеном на поддержку наших войск в Ливане.