Жаркое лето сорок второго

– Почти год сражаясь с немцами, я сделал один важный для себя вывод. Противник никогда не воюет, не имея численного перевеса. Рота не сражается с ротой, батальон с батальоном, полк с полком. Всегда немцам необходим численный перевес, а если его нет, то они пытаются ослабить противостоящую им роту либо при помощи артиллерии и авиации, либо заслав в неё предателя-провокатора для её разложения изнутри. Исходя из этого, все попытки Манштейна разрушить до основания наши оборонительные укрепления говорят об ограниченности его людских резервов, что подтверждается данными, полученными от партизан и наших разведгрупп. Они не зафиксировали прибытие под Севастополь крупных свежих соединений врага.

– Опасно недооценивать врага, – выразил свои опасения генерал Петров, – немцы большие мастера пускать пыль в глаза.

– В том, что мастера, согласен. Они могут отлично замаскировать танки, пушки, склады и прочие секретные объекты, но вот спрятать целую дивизию, а тем более две или три, – очень трудно. А что касается недооценки противника, то этого у меня нет и в мыслях. Немецкий солдат очень хороший солдат. Смелый, храбрый, дисциплинированный и в меру инициативный, а вот командиры у них плохие. Отказываясь сражаться ротой против роты, они внушают своим солдатам скверную мысль об их слабости против наших солдат. Что одолеть нас они могут лишь большим числом или при помощи измены, а это опасная червоточинка, которая в конечном счете обернется страшным поражением для немцев. В самый ответственный момент солдат спасует, найдет тысячу и одну причину не выполнять приказ.

Рокоссовский говорил негромко и спокойно, внушая собеседнику уверенность в сказанных им словах не громким голосом и ярким образом, а стройной логикой и правдой жизни. В кожаном плаще, без знаков различия, он был совершенно не похож на того плакатного героя, что одним своим видом должен был убеждать всех и вся в скорой победе над врагом малой кровью и на чужой территории. Однако, общаясь с собранным и даже несколько неторопливым генералом, каждый из штабных работников, а также те командиры, с которыми он успел пообщаться за эти дни, проникались твердой мыслью, что враг будет разбит и победа будет за нами.

– А что вы скажите относительно главного направления наступления врага? Если следовать вашей логике, то у Манштейна хватит сил только для нанесения одного удара, но никак не двух, что противоречит привычной немецкой тактике, – спросил начальник оперативного отдела штаба, чьи аналитические выводы несколько расходились с выводами командующего.

– Сейчас у меня нет четкой уверенности, но на данный момент я больше склоняюсь к северному варианту, – честно признался Рокоссовский.

– Почему?! Ведь здесь Манштейн уже дважды получали по рукам, и он наверняка придумал какой-нибудь хитрый ход. Все его предыдущие действия говорят, что он не любитель шаблонных решений.

– Я отдаю предпочтение северному варианту по двум причинам. Во-первых, это самый короткий путь к центру крепости, севастопольской бухте, чем через Сапун-гору и Федюнинские высоты. Во-вторых, исхожу из данных нашего наблюдения за артиллерией противника. Они однозначно говорят об интенсивности немецких обстрелов именно в северных секторах обороны.

– Значит, нам следует начать сосредоточение резервов в четвертом и третьем секторах? – встрепенулся Петров, но командующий покачал головой.

– Не думаю, что нам следует с этим торопиться. Возможно, что противник нас умело провоцирует, подталкивает к выгодному для него решению, чтобы затем одним ударом обескровить наши силы. Давайте подождем, пока Манштейн не сделает свой первый шаг.

Упомянутое Рокоссовским наблюдение за действиями артиллерии противника было поставлено генералом Казаковым на серьезную основу. Каждый день в штаб стекались донесения не только от наблюдателей, занятых выявлением места расположения осадных батарей врага. Командиров подразделений, держащих оборону на передовой, обязали докладывать о применении противником орудий большого калибра. Благодаря этому, удалось точно установить время вступления в дело главных калибров фюрера и примерное место их расположения. Так, первые четыре дня город в основном обстреливали 210– и 240-миллиметровые гаубицы, вместе с батареями 305-миллиметровых мортир «Шкода».

Главные калибры немцев в лице 355-миллиметровой пушки М.1, 420-миллиметровых «Гамма», а также «Тор», «Один» и «Дора» подали свои голоса лишь на пятый день бомбардировки Севастополя. И главной проблемой их позднего вступления являлись их размеры. Оба «Карла» имели малую дальность обстрела и потому должны были находиться вблизи передовой. Для их безопасности немецкие саперы преимущественно ночью создали специальные укрытия в складках скальной местности, вынув полторы тысячи кубометров грунта.