Жатва Дракона

Ланни понятия не имел, как ему удавалось всё это. Первый принцип подполья, не задавать вопросов и не отвечать на них. Вопросы возбуждали подозрения. В далекие дни, которые сейчас в ретроспективе казались такими счастливыми, социал-демократы были похоже на амеб в пруду. Там можно свободно перемещаться и встречаться с тысячами других. Но теперь оставшиеся немногочисленные амебы образовывали цепочки. Одна знала ту, кто была рядом, но не знала ту, кто была связан с другой. Если исчезал ваш товарищ, приходилось ждать в страхе и трепете, ослаб ли он под страшными муками, которые ему пришлось бы вынести. Если приходил новый человек, трудно было убедиться, был ли он другом или потенциальным предателем. И за ним надо долго наблюдать, прежде чем сообщить ему, что вы были кем-то другим, а не самым верным слугой фюрера. Эта была "жизнь в опасности", как советовал Ницше.

Ланни доверял Бернхардту Монку, потому что у него была рекомендация Труди. Но полностью он уверился в этом человеке, увидев, как тот шёл с Интернациональной бригадой на защиту Мадрида. С тех пор для Ланни этот бывший моряк и профсоюзный лидер был олицетворением антинацистского движения. Среди светской публики была мода насмехаться над "салонными розовыми", как Ланни, и изображать их жертвами коварства "красных", таких как Монк. Но Ланни считал, что если на этой земле есть героические души, то ими были мужчины и женщины, которые хранили искры правды и свободы, все еще горящие в аду жестокости и мучений, которым стала Германия.

VII

"Я видел это интервью о Гитлере", – начал Монк. – "Wirklich fein!''

"Оно предназначалось для вас", – последовал ответ.

"Na klar! Я ждал, пока не получу что-то важное, и теперь оно у меня есть". – Монк помолчал. – "Скажите, вы могли бы немедленно покинуть Германию?"

– Я еще не закончил то, для чего прибыл, но я мог бы уехать и вернуться, если понадобится.

– Ситуация такая. У меня есть информация, которую необходимо срочно широко распространить. Она носит такой характер, что я не ее записывал, а запомнил, и вы должны сделать то же самое. Вы сможете найти способ опубликовать её.

– Я попробую, если это так срочно, как вы говорите.

Вы помните, что в Пакте четырех держав, подписанном в Мюнхене в сентябре прошлого года, Гитлер обещал гарантировать границы Чехословакии, поскольку они там были согласованы. С тех пор Риббентроп неуклонно уклонялся от выполнения этого обещания. Англичане и французы давили на него, но не очень.

"Несомненно, не очень", – сказал Ланни. – "Они до смерти боятся спровоцировать Гитлера на новый приступ сильного гнева".

– Он предъявляет новые требования к чехам, и переговоры ведутся в течение нескольких месяцев, но внешний мир не знает, в чем состоят эти требования. Несколько дней назад Гитлер предъявил ультиматум: 'Примите ультиматум, или я возьму Прагу'. У меня есть эти условия.

– Это действительно важно, Монк. Вы уверены, что действительно имеете их?

– Я не могу дать вам ни малейшего намека на то, как я их получил. Я дал клятву. Но я заверяю вас, что все условия соответствуют, вне тени сомнения. Они сводятся к превращению страны в марионеточное государство. И я считаю, что остальной мир должен узнать, что происходит сейчас за занавесом.

– Если вы захотите доверить мне эту информацию, то я отправлюсь из Германии и добьюсь, чтобы она была опубликована.

– Вы можете заняться этим без особой опасности для собственной работы?

– Вы помните, как были опубликованы документы Труди, этот же канал все еще открыт.

– У вас хорошая память?

– Ну уж так, вы можете дать мне время?

– Сколько хотите. Я сначала подытожу условия, и позволю вам оправиться от шока.

Монк начал читать: "Первое: полное открыие чешских границ. Второе: присоединение Чехословакии к Антикоминтерновскому пакту. Третье: выход из Лиги Наций. Четвёртое: резкое сокращение численности военных. Пятое: отказ от большей части чешских запасов золота. Шестое: поставки чешского сырья за чешскую валюту, находящуюся сейчас в Судетской области. Эта валюта сейчас ничего не стоит, вы понимаете. Седьмое: товары из судетской области получают полный доступ на чешский рынок. Восьмое: запрет чешской промышленности конкурировать с ними. Девятое: чешское антисемитское законодательство должно соответствовать Нюрнбергским декретам. Десятое: увольнение всех государственных служащих, нежелательных для Германии. Одиннадцатое: разрешение всем немцам в Чехословакии носить нацистские значки и носить нацистский флаг.

"Ну, я буду проклят!" – сказал Ланни Бэдд.

"Так и чехи, если они поддадутся этому вооруженному налёту", – ответил подпольщик.

VIII