Жажда над ручьем

Именитые орлеанские горожане  Ж а н  Л ю и л ь е, Т е в о н  д е  Б у р ж  и  Ж а к  Б у ш е  вносят через порог с помощью Монтеклера высокий — чуть повыше человеческого роста — узкий ящик, обитый красным бархатом.

Они одеты празднично, добротно и пышно: длинные суконные кафтаны, поверх кафтанов — просторные плащи, на головах — широкополые шляпы.

На самую середку поставим?

Б у р ж. Тяжеленная, чертяка!..

Л ю и л ь е. Железо! Одного железа в ней ливров на шесть, не меньше! Железо нынче в цене.

М о н т е к л е р. А в угол, к окну поближе! — и не на дороге будет, и свет из окна как раз…

Вчетвером они осторожно, кряхтя от усилия, опускают ящик на пол в углу у окна.

Б у ш е (утирая пот). Ну вот и слава богу!..

М о н т е к л е р. Не повредилось ли там чего внутри?

Л ю и л ь е. Железо! — что ему сделается?!

Б у ш е. А воск?! — воск штука нежная!

Б у р ж. Кому вы это говорите? — потомственному свечных дел мастеру?!

Из-за полога вышла к ним  Ж а н н а.

Ж а н н а. Вы ко мне, господа? — здравствуйте.

Они снимают шляпы с голов и низко, но с достоинством ей кланяются.

Л ю и л ь е. Мы к вам, госпожа Жанна. Мы — старейшины совета цеховых старост города Орлеана.

Б у р ж. А вы — Орлеанская Дева.

Б у ш е (с ненавязчивой простотой). Вот мы и пришли, как орлеанцы к орлеанке!

Л ю и л ь е. Добро пожаловать в твой город, Жанна, который тебя любит и помнит твою доброту и твою храбрость.

Все опять кланяются ей.

Я — Жан Люилье, оружейник и староста оружейного цеха…

Ж а н н а (стремительно подходит к нему, обнимает и целует его). Ты чинил мои латы, когда их помяли под Турелью. Я тебя помню, мой оружейник, я тебя люблю!..

Л ю и л ь е (забыл о своей степенности, кричит, не помня себя от счастья). Она помнит меня! Она помнит своего оружейника! Она любит его! О, Жанна!..

Ж а н н а (быстро подходит к Тевону де Буржу). Ты — свечник, ты делал порох для наших пушек. Тебя зовут…

Б у р ж (прерывающимся от волнения голосом). Тевон де Бурж, Жанна, мастер Тевон… Уж я старался для тебя, Жанна… я чуть собственную мастерскую не спалил, так я для тебя старался!..

Ж а н н а (протянула руки к Жаку Буше; с волнением). А ты… ты…

Б у ш е (с хитроватой скромностью). Жак Буше, сударыня, городской казначей.

Ж а н н а (бросилась ему на шею). И мой хозяин! Мой добрый, милый хозяин, который отдал мне свой дом и свою постель, и кормил, и поил, и берег мой сон!..

Б у ш е (прочувствованно). Он самый, Жанна, он самый…

Ж а н н а. Господи, как я вас люблю! Как я всех вас люблю! Как я счастлива, что опять среди вас!

Л ю и л ь е. И мы тебя любим. Ты — наша Дева, Жанна. (Буше.) Мэтр Буше, ваш черед…

Б у ш е (выходит вперед). И в знак нашей верной к тебе любви и благодарности за то, что ты отстояла Орлеан и сняла с него осаду, в знак доброй памяти, которую ты оставила здесь навеки…

Ж а н н а (с веселым нетерпением). Ну же! — сколько слов ты обрушил на меня, а до дела никак не доберешься!..

Л ю и л ь е (строго). Мэтр Буше!..

Б у ш е. Ну вот… стало быть, город и собрал и назначил меня, казначея, передать тебе в дар за добрую службу, которую ты ему сослужила во время осады…

Б у р ж. В знак любви, Жанна, просто в знак любви!

Ж а н н а (с простодушным любопытством). Что же это за подарок вы припасли… да не томите же меня!

Б у ш е (достал из-под плаща ларчик, обитый по углам медью; торжественно). Двести десять ливров, и ни сантимом меньше!

Ж а н н а (поражена). Двести ливров! — да это же целое богатство! Куда мне столько?!

М о н т е к л е р. Бери, Жаннетта, бери, деньги еще никому не бывали в тягость!

Б у р ж. Они от чистого сердца, а что от сердца — тому цены нет, ливр или полушка!

Б у ш е (отдавая ей ларец). Они твои, Жанна… не деньги, а орлеанские сердца. А уж тебе ли не знать наших сердец, когда они бьются в лад!..

М о н т е к л е р (с восторгом). А там — хоть в пекло, хоть на край света, хоть к черту на рога!..