Жажда над ручьем

К а р л (помолчав). Да, ее все еще помнят и поминают в молитвах… и вовсе не потому, что она освободила Орлеан и взяла Труа, не потому, что вернула мне корону, а Франции — короля, нет, Жанна!.. Тысячи королей и полководцев, рыцарей, воинов одерживали победы блистательнее ее побед, и били врагов, и свергали царства, и основывали новые, и были храбрее ее, могущественнее, мудрее, непобедимее, — но их забыли и подвиги их тоже, и в пожелтевших хрониках на чердаках монастырей ты найдешь о них лишь беглое упоминание… Они были всего-навсего победителями своих врагов. Твое бессмертие… (поправился) ее бессмертие — не в ее победах, а в ее костре, она победила на нем смерть. Отними у нее костер — и из мученицы, из святой она превратится просто в историческое лицо, из Девы Франции — в ее удачливого полководца, а их тьма, история напичкана ими, как гусь яблоками…

Над Орлеаном поплыл первый гулкий удар церковного колокола, созывающего горожан на мессу за упокой души Девы.

(Довольный итогом своей встречи с Жанной.) Что ж, мадам, колокол зовет нас к заупокойной мессе. Нам с вами надо поторопиться.

Ж а н н а (с горчайшей мольбой). Умоляю вас, сир, только не это!..

К а р л (не понял). Только — не что?..

Ж а н н а. Только не заставляйте меня — меня, за которую она взошла на костер! — не заставляйте меня…

К а р л (холодно и твердо). Нет уж, мадам, весь смысл мессы в том и состоит, чтобы вы своим присутствием и молитвой поставили точку на нелепых россказнях о спасении Девы! Без вас я и не стал бы заказывать ее монсеньеру архиепископу.

Ж а н н а (без надежды уже). Умоляю тебя, мой дофин! Мой милый дофин!..

К а р л (встал с кресла). Увы, мадам, я давно уже король. И переоденьтесь, мадам, ваше платье слишком нарядно для мессы за упокой души Девы Франции. Поторопитесь, мадам.

Заупокойный колокол ударил снова.

Кстати, не могу не поделиться с вами тем, что святой престол и мы решили провести новый процесс по делу Девы, чтобы снять с нее позор неправедного приговора. Впрочем, это долгая волокита, и нам с вами придется набраться терпения.

Ж а н н а (безразлично, сдавшись и примирившись). Благодарю вас, ваше величество…

К а р л. Видите ли, мадам… восемь лет назад наше величество умыло руки. Теперь оно должно их отмыть дочиста, до девственной белизны знамени Девы. Королям нужно думать об истории, мадам, а я намерен занять в ней подобающее мне местечко. Да и Дева не раз еще будет нужна Франции — святая, безгрешная.

Ж а н н а (без усмешки). Вы всегда думаете о Франции, сир…

К а р л. И о себе. Но я — это и есть Франция, мадам. Даже если она и не догадывается об этом. (Хлопнул в ладоши.)

Вошел  т е л о х р а н и т е л ь.

(Ему.) Пригласите, пожалуйста, господина д’Армуаза и господ дю Ли.

Телохранитель вышел за дверь.

Что ж, мадам… я рад, что мы нашли общий язык.

Ж а н н а (с глубоким поклоном). Я счастлива, ваше величество, что вы снизошли…

Т е л о х р а н и т е л ь  распахнул дверь, впуская в комнату  д’ А р м у а з а  и братьев  д ю  Л и.

К а р л (д’Армуазу). Простите меня, сударь, что я так надолго разлучил вас с вашей прелестной женой. Но я слышал — вы завзятый охотник, и если приглашение на завтрашнюю псовую охоту, которую устраивают в мою честь мои добрые орлеанцы, хоть в малой степени наградит ваше долготерпение…

Д’ А р м у а з (счастлив). О, ваше величество!..

К а р л. Я охотно поговорю с вами завтра, мой добрый господин д’Армуаз, хотя бы, к слову, о том, что в вашем гербе была бы очень уместна корона… скажем, баронская, если вы соблаговолите ее принять…

Д’ А р м у а з (вне себя от счастья). О, ваше величество!..

К а р л. Что же касается вас, мои добрые господа дю Ли…

Ж а н (сделал шаг вперед). Да, сир?!

К а р л. Боюсь, что один из вас понадобится мне постоянно при дворе…

Ж а н (не сдержался). Я, сир!..

К а р л. Увы, все должности при моем дворе давно расхватаны, так что для второго из вас… впрочем, мне сказали, что он был бы рад вернуться в родные места, в Вокулер… в Вокулерский замок, лучше сказать.

П ь е р (хлопая глазами от изумления). Как вы об этом узнали, сир?!