Жажда над ручьем

П а л а ч (размышляет вслух). Ну, работка, ну и, доложу я тебе, работка! — в снег, в дождь, в слякоть, в вёдро, днем ли, ночью — а ты знай мокни, мерзни, точи топор, вей удавку, налаживай дыбу, колесо жиром смазывай, — это уж как суд порешил, кому какое напоследок прописал лекарство…

Из мглы и метели появился  Ф р а н с у а  В и й о н, подошел к Палачу, долго смотрел, как тот ладит петлю.

(Заметил его, не удивился.) А-а… здорово, приятель. Не спится? — это уж как положено, как заведено…

В и й о н (усмехнулся). Ты-то мне и наяву снишься…

П а л а ч (доброжелательно). Так ведь впервой ли я для тебя шнурок вью?! — в третий, считай, раз!..

В и й о н. Тебя не собьешь со счета…

П а л а ч. Мне ты можешь верить на слово! — в первый-то раз мы с тобой по-серьезному встретились, помнится, в Мэне-на-Луаре…

В и й о н. В Орлеане. В Мэне — это потом было…

П а л а ч. Верно! В Орлеане, в Мэне после дело было!.. (Взгрустнул.) А время-то как быстро бежит, а?! — будто вчера было, в Орлеане-то, а на поверку так целых пять лет псу под хвост… так и вся жизнь утечет, только ее и видели, беда!.. А ведь я тогда уж и веревку намыливать для тебя настроился, навощивать, а тут, как на грех, герцог тамошний уж не помню, какой свой праздник праздновал, выпустил вас всех из сундука… чудо, ни дать ни взять — чудо!

В и й о н (без усмешки). Какое уж там чудо… удача.

П а л а ч (не согласился). А как в другой раз, в Мэне-на-Луаре, опять тебе счастье выпало — Карл, король наш, как раз богу душу отдал, а наследничек его, Людовик, прежде чем корону на макушку напялить, снова здорово всем вам свободу дал — катитесь, мол, на все четыре стороны! — опять, скажешь, не чудо?!

В и й о н (улыбнулся). Счастье.

П а л а ч (рассердился). А как тебя нынче суд или, иначе, Парижский парламент не далее как прошлого ноября седьмого дня определил к казни, иначе сказать — к смерти, а если по-законному, по букве и духу — к повешению и удушению! — как тебя и нынче, в третий-то раз, не приведи бог, помилуют, от петли уйдешь, — опять не чудо из чудес будет?!

В и й о н (рассмеялся). Да нет, это уж на привычку будет смахивать!

П а л а ч (в сердцах). Да кто ты есть такой, чтоб всякий раз у меня промеж пальцев уходить?! За всю мою практику один такой и сыскался!

В и й о н (усмехнулся собственному экспромту).

Я — Франсуа, чему не рад,
Увы, ждет смерть злодея,
И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея…[1]

П а л а ч (поражен). Ну стихоплет! Ну сочинитель!..

В и й о н. Такое уж у меня занятие…

П а л а ч. Какое ж это занятие — сочинитель?! Занятие — это за что денежки платят, от чего прибыток. Вот я, к примеру, палач славного города Парижа, — мне за это жалованье положено, а сверх того за каждую голову или там шею — отдельно. Стало быть, палач — занятие. Или трактирщик там, сводня, шлюха. Даже король — и то занятие. А стихи сочинять — один, как я погляжу на тебя, убыток. Вот я опять же тебя спрашиваю — кто ты есть такой, Франсуа Вийон?!

По мере того как он перечисляет их — королей, шлюх, поэтов, воров, школяров, попов — они возникают плотной, крикливой толпой вокруг эшафота.

М о н т и н ь и. Он мой друг! Мы с ним выросли вместе на улице Сен-Жак. Он — мэтр Вийон, магистр искусств!..

К о л л е н. Трус он, а не магистр! Трус, слюнтяй, рифмач несчастный!

М а л е н ь к и й  Ж а н. На вора на настоящего он никогда не тянул, нет, не тянул, — жидковат.

Т а б а р и. Врет он, будто это я на него донес! Он сам на себя донес!

К о р о л ь  Р е н е. А мне он показался очень занятным… я многое у него почерпнул.

Г о н т ь е (ему). Вы слишком добры, ваше величество, это не пристало монарху!

С е р м у а з. Он преступник! — он растлитель, вор, бродяга, развратник! Зачем далеко ходить, меня-то кто убил? — он!..

Т о л с т у х а  М а р г о. Мальчишка он! Черный вороненок, всегда голодный, всегда насмешливый, забияка, пустомеля, а туда же — как переступит порог, тут же тащит тебя в постель. И все в долг, заметьте, все в кредит!

К а т е р и н а. Выскочка и наглец! И я ничуть не жалею, что велела высечь его под моим окном розгами!

Ж а н н е т о н. А я вот никогда ему не отказывала! Ни разу! И горжусь этим, если хотите знать!

Б л а н ш (ей). Можно подумать, что во всем Париже сыщется хоть один кто-нибудь, которому ты отказала бы!

П е р е т т а. А кушать девушке надо? Одеться надо? Сережки-колечко купить надо?! — а что ни день, все дорожает. Раньше для моего бюджета вполне хватало трех гостей за день, а теперь и с пятью едва сводишь концы с концами!

К а р л  О р л е а н с к и й. Он — поэт. Первый поэт Франции.