Жажда над ручьем

— И поверь, мне это тоже не легко далось — и теперь, с тобой, и с ним… Ты уже совсем взрослый, ты поймешь, и поймешь, зачем я это делаю. Ладно, с чего только начать?.. Нет, того, что в письме, я тебе не скажу, ты его прочтешь сам, а я тебе скажу вот что… Два брата — Каин и Авель. Хотя откуда тебе знать библейские притчи… Каин убил Авеля, и, когда он вернулся, бог будто бы спросил его: «Где Авель, брат твой?» Только ты попробуй это понять иначе, с другого конца, наоборот: а что, если бы Авель — хоть один какой-нибудь Авель изо всех! — остался жив и простил своего Каина? Забыл бы ему и простил, и тогда Каин решил бы — раз Авель, мой брат, которого я убил, простил и забыл, значит, предательство и убийство вообще — не предательство и не убийство, и я могу опять убивать и предавать, и опять мне забудется и простится. И тогда не Каина — Авеля бы надо спросить: «Зачем ты забыл и простил брата и позволил злу и подлости и дальше убивать и топтать других? Ведь это твоя короткая память, твоя слабость, легковерность — его, Каина, свобода и безнаказанность».

— Нет, не перебивай! Ты смысл улови!.. Я ненавижу фашизм, как бы он себя ни называл, во что бы ни красился. Это он говорит — мне все можно, я выше добра и зла, потому что я лишь — орудие и меч, а цель в иных руках. И если я забуду и прощу — он только ухмыльнется и будет дожидаться своего часа, чтобы начать все сначала. Он опять будет запугивать людей, жалить их страхом, топтать души, делать из слабых трусов, а из трусов предателей, и тогда уж не меня — тебя будут расстреливать ночами, если ты не захочешь стать предателем и трусом, и ты будешь уходить потом лесом, шатаясь и держась за деревья, и никогда уже не сможешь от этого оправиться. Возьми письмо.

Он возьмет письмо, но все еще не решится его распечатать.

— Конечно, ты можешь его и не читать, порвать, выбросить не распечатывая, но ведь тогда и на тебе будет ложь. Распечатай его. Так. Теперь читай.

Он прочтет письмо, я знаю, и все поймет, за него не надо бояться. Может быть, надо было бы сказать ему все это как-то иначе, проще и не так громко, но иногда и такие слова нужны, хоть я вообще и не люблю, когда так говорят, я люблю, когда говорят тише, обыкновенней, но иногда нужно и так. Иногда можно себе это позволить — крикнуть, чтобы тебя услышали и поняли, без этого иногда не обойтись.

* * *