Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

Сергей созрел примерно к четырем часам утра. Его молодой и здоровый организм успешно боролся с алкоголем и после внушительного количества выпитого он все еще был в довольно приличном состоянии. К тому же они с Элей вдоволь наплясались, выдали даже какой-то особенно ядреный рок-н-ролл, чему Сергей никогда не учился, но будучи гибким и с хорошей координацией, довольно быстро освоил нужные движения и крутил Элю так, словно она была юлой. К раннему утру в клубе остались лишь самые стойкие завсегдатаи. Пахло усталостью, сигаретами и еще черт знает чем. Все указывало на то, что ночь кончилась и самое время подумать о чем-то теплом и уютном вроде собственной кровати, куда так приятно будет обрушиться с осознанием не напрасно прошедшего времени. Эля внимательно следила, хотела поймать тот исключительно короткий момент между последней вспышкой безрассудства и полной апатией уставшего, выжатого кавалера. У нее получилось вовремя заметить, что Сергею порядком наскучило в этих стенах, но он все еще совсем не против продолжения загула и вот-вот станет ей предлагать поехать куда-нибудь еще, в очередной клуб, ресторан. Впрочем, не все ли равно? – она закурила сигаретку и без особенных предисловий предложила:

– Пригласишь меня?

– Танцевать? Пойдем, – с готовностью откликнулся Сергей.

– Да нет же, неугомонный, – рассмеялась она. – Может быть, ты хочешь мне показать, как ты живешь? Все-таки мы с тобой теперь не чужие люди, а?

Он закивал, радостно, с волнением, покраснел и чаще задышал. «Как же они все похожи. Никогда ничего нового», – подумала Эля и выпустила струю дыма вверх, словно паровоз дал торжестующий гудок перед отбытием к новой, недавно открытой дальней станции.

И вдруг всколыхнулось, пронеслось шаровой молнией: «убили, милиционеры, скорая, милиция, все перекрыто», у нее сжалось сердце, но тут же отпустило – хорошая примета. Проверено – если ее сердце ведет себя именно так, значит, угрозы нет, все обошлось.

На улице кареты реанимации, множество милицейских машин, красно-синяя иллюминация, озабоченные, растерянные, злые люди, чьи сон и веселье были нарушены, тяжелые носилки, закрытые глухой простыней, и неожиданно безвольная рука в сером бушлате, на рукаве шеврон МВД. Убили, убили... Двоих, зверски. Никого не поймали...

Не поймали?! Не поймали! Она обернулась к потерявшему дар речи Сергею, дернула его за рукав: «Пойдем же. Нужно выбираться отсюда. Еще в свидетели запишут, затаскают потом».

Взяли лихача и за баснословную сумму он привез их на Арбат. Настроение у Сергея было подавленным, он никогда не видел ничего подобного. Эта рука, показавшаяся из-под белой простыни, вырвала его из богемной неги и швырнула в реальность дна. Чье-то изуверство, в такое время, боже мой... Он отмалчивался всю дорогу, а однажды, когда Эля в очередной раз попыталась затеять какой-то вздорный разговор, мрачно посмотрел на нее и назвал жизнерадостным существом с крепкой попкой и счастливой неспособностью к впечатлениям. Она шутливо отмахнулась, сказав, что тем двоим все равно уже ничем не поможешь, тем более что у них такая работа, каждый день рискуют, знали, на что подписывались:

– Лучше все это поскорей забыть. Ужасно, конечно, но мы-то живы. Чем мы им теперь поможем?

Сергея все это утешило лишь в мизерной степени. В свой подъезд он вошел первым, машинально отметил отсутствие консьержа, и лишь у лифта сообразил пропустить вперед даму. Вот и нужный этаж, он запнулся с ключами, и замок почему-то запнулся, но быстро сдался. Он пригласил Элю войти, шагнул следом и уже собирался было закрыть дверь, как всегда небрежным, слепым хлопком, но с удивлением понял, что дверь как будто заела и хлопать не собирается. «Что за...» – Сергей повернулся и остолбенел: из ширящегося дверного проема наступал на него какой-то совсем незнакомый человек, и перед собой, в ходуном ходящей руке, как дьяк паникадило, держал незнакомец пистолет.

– Будь пай-мальчиком, и никто тебя не тронет, – в туманном полузабытьи, наступившем при виде пистолета, услышал Сергей женский голос. Почему этот незнакомец говорит, как женщина? Да нет же, он не разевает рта, это... Эля! Они заодно...

Миша аккуратно закрыл дверь и снял ботинки:

– Предлагаю всем разуться и пройти куда-нибудь из коридора. Вы там вкуснятину разную трескали, а я, между прочим, на улице сидел. Идем на кухню. В чем дело, старичок? Паралич хватил? Топай на кухню и не вздумай орать, застрелю.

На кухне Сергей опустился на стул – и вовремя: ноги подкашивались, и если бы не удалось сесть, то он, скорее всего, просто упал бы. В висках колотило, дышать было тяжело, в голове крутилось одно-единственное «сплю». А Миша взгромоздился на барную стойку и попросил Элю обследовать холодильник.

– Есть замороженная пицца. Будешь?

– Буду, – облизнулся Миша, – грей.

Эля покрутила ручки духового шкафа, быстро поняла, что к чему, установила время подогрева и как ни в чем не бывало села, вновь оказавшись напротив Сергея.