Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

– Может быть, я не вполне корректно выразился. Нас всего несколько десятков человек на всей земле, мы все вместе и каждый из нас по отдельности работаем ради блага остальных. Мы как пчелы. Мы производим нечто такое, что нужно всем и всегда. Мы предлагаем это купить и постоянно следим, чтобы к нашему товару не ослабевал интерес, чтобы он всегда стоил столько, сколько мы хотим. Он не может дешеветь или стать очень дорогим. И нам не нужно, чтобы кто-то становился крупным покупателем. Догадываешься, о каком товаре идет речь?

Сергей кивнул:

– Вы фальшивомонетчик?

Мемзер даже оторопел на мгновение, а в следующий момент засмеялся еще громче прежнего:

– Нет, ха-ха! Нет, Сережа, все легально. Мы печатаем настоящие деньги. Вот я и ответил тебе. Это то, почему я вернулся сюда, в Россию, благодаря чему мы с тобой встретились. Видишь ли, у меня нет наследника. Вернее, у меня есть дочь, но она... – Мемзер болезненно скривился. – Получается, что ты мой единственный родственник по мужской линии, и я совсем не против ввести тебя в свое дело. Будешь учиться в процессе. Буду таскать тебя с собой, а ты приглядывайся, помалкивай и запоминай. Главное, не возносись раньше времени, и все будет о'кей. Согласен?

Глава 8

Алчность человеческая, ты стоишь во главе всех решительных людских порывов, дерзаний и самого прогресса. Толкаешь людей на сиюминутное падение и побуждаешь к великим открытиям, и пусть те, кто утверждает обратное, расслабят галстучные петли и не столь нервно теребят мочку левого уха – признать очевидное всегда проблема для тех, кто живет им.

До сих пор остается открытым вопрос, был ли патриарх советской дипломатии, посол, министр иностранных дел и председатель Верховного совета СССР Громыко завербован американской разведкой. Нет документального подтверждения тому, что такие попытки вообще когда-либо имели место. На западе у Громыко была репутация «мистера Нет» за непреклонность в отношении некоторых политических вопросов; он ушел из жизни в облаке славы и захоронен на Новодевичьем кладбище под надлежащим, статусным, каменным надгробьем. Его имя осталось незапятнанным и до сих пор служит для множества историков, писателей, исследователей образчиком порядочности советского дипломата – это для широкой общественности, для всеобщей истории. На деле же в среде все еще здравствующих партийных функционеров и отставных чекистов бытует стойкое мнение о том, что Громыко был завербован. Именно его вербовка, считают они, и обусловила, в конечном итоге, конец СССР.