Жажда. Роман о мести, деньгах и любви

В западной части Тихого океана, неподалеку от Марианских островов, расположена величайшая в мире глубина, донный желоб, известный также как Марианская впадина. Ее существование, поверить в которое человеческий разум долгое время отказывался, подтвердил во второй половине девятнадцатого века экипаж «Челленджера» – английского военного корабля, превращенного из средства разрушения в научное судно. Тогда же были сделаны первые предположения о глубине впадины. Конан Дойль на время переключился с приключений двух джентльменов с Бейкер-стрит на путешествие в Марракотову бездну, а теоретики от науки поспешили с заявлением о невозможности нахождения любой жизни на подобной глубине. Сложно поверить, что на глубине одиннадцати километров, в кромешной тьме и холоде могут обитать существа, способные к тому же выдержать давление тысячи земных атмосфер. Слой воды весом в миллиарды тонн расплющит любую органическую материю – таковы были выводы ученых, сделанные за вековыми, уютно поросшими мхом стенами университетов, среди кабинетного комфорта, когда окно выходит на как следует подстриженную зеленую лужайку, а окружающие с почтением кланяются вслед репутации лауреата и академика. Отрицать – свойство ученых, предполагать и выдумывать – работа писателей-фантастов, всякая мысль которых лишь предтеча новых открытий. Конан Дойль придумал целый мир в своей «Бездне», и кое в чем оказался прав. Спустя почти сто лет после обнаружения впадины американское военное ведомство за большие деньги купило итальянский батискаф «Триест». Вскоре нашлись и смельчаки: француз Пикар, бессменный капитан батискафа, и американец Уолш – бравый морской офицер, добровольно заключившие себя в тесную стальную сигару. Жак Пикар аргументированно доказал комиссии, что никто кроме него не сможет «как следует утопить крохотулю и после вытащить ее обратно. Глубиной, как и высотой, заболевают на всю жизнь, мсье. Кому, как не мне...». Именно эти двое и нырнули глубже всех в мире, достигнув дна Марианской впадины спустя пять часов от начала погружения. После толчка, возвестившего о прибытии на дно, Уолш включил внешнее освещение, а верный своему слову и традиции Пикар откупорил бутылку и разлил вино по оловянным флотским кружкам. Увиденное сквозь иллюминатор поразило акванавтов. За бортом они обнаружили жизнь! Оказалось, что здесь, в кромешной тьме, которую с трудом пробивали лучи прожекторов «Триеста», обитают фантастические чудовища, чей внешний облик был словно придуман голливудским аниматором, подвизавшимся на создании эскизов к фильмам об инопланетном разуме и космических монстрах. Светящиеся, не похожие не на одну из известных форм жизни существа жутчайшего вида. При взгляде на них Пикар позабыл про своих устриц. Проплывали мимо батискафа и сплюснутые, похожие на камбалу рыбешки, и какие-то совершенно жуткие, длиннейшие черви, напоминавшие ремни из плоти: безротые и безглазые. Медленно ползали по голому, без признаков растительной жизни дну морские звезды, опровергая доводы научных скептиков о невозможности собственного бытия. Экспедиция первооткрывателей состоялась, и продлилась она ни много ни мало двенадцать минут. Пикар, как уже говорилось, открыл свою бутылку, и они выпили, и это было самое необычное распитие бутылки шабли, когда-либо случавшееся на Земле. «Впадина потеряла девственность», – вот что дословно сказал французский капитан, и долго еще на непостижимой глубине, среди непроницаемой для солнечных лучей тьмы, населенной неведомой жизнью, раздавался хохот оценившего его шутку американского военного моряка.

Самое загадочное место на свете породило множество слухов и жаренных на прогорклом масле домыслов о колониях доисторических существ, населяющих впадину. Человеческая фантазия немедленно вызвала к жизни образы гигантских ящеров, живущих в глубинах океана, и тому подобное. Как знать? Может быть, все это и так, может, и живут на дне морском динозавры, атланты, мутанты – пусть этим занимается желтая пресса, ни к чему отнимать у фантазеров их идеи. Настоящей сенсацией стала находка японского батискафа-беспилотника, в начале этого столетия доставившего на поверхность образцы грунта. Именно эта экспедиция и заставила Мемзера считать, что смерть можно обмануть...

* * *