Жажда/water (СИ)

Рон пожал плечами: — Я не знаю, — добавил он. — И все же есть вещи, независящие от нас.

— Ясное дело, — сказала Гермиона. — Но на основании этого нельзя утверждать, что у каждого из нас есть судьба. Это просто жизнь. С чем рождены, с тем рождены; мир дает нам то, что дает, а все остальное зависит от нас, — она отмахнулась от мухи. — И наш конец зависит от нас.

— Так ты думаешь, что смысл жизни заключается в…

— … в принятии своих собственных решений, — закончила фразу Гермиона. — Строить свою жизнь. Принимать ответственность.

Гарри, зевая, проговорил: — Тошнит уже от ответственности.

— Не то слово!

— Это часть жизни.

— И от этой части тошнит.

— Точно.

— Да, конечно.

* * *

Она никогда не ходила туда без них. Ей и не надо было. И, конечно же, им приходилось подолгу уламывать ее, чтобы уговорить наведаться туда. И никогда сие не было по ее собственной инициативе. Она вполне могла покопаться в мыслях и без того, чтобы сидеть где-то в одиночестве. И для этого ей вовсе не требовался свежий воздух. Ей не нужно было где-то бродить.

В отличие от Гарри.

Где-то в середине шестого курса Гермиона отыскала его все в том же месте — под деревом. Было необычайно тепло, и Гарри сидел, закатив рукава рубашки и сложив руки на коленях.

— Ты в порядке, Гарри?

— Да.

— Я знала, что найду тебя здесь.

Она устроилась рядом.

— А где Рон?

— Я оставила его спорить с Джинни, кому достанется большая часть пирога, что прислала Молли.

Легкая улыбка коснулась губ Гарри: — Джинни выиграет.

— Еще бы.

Откинувшись назад, он прислонился к стволу дерева и медленно прикрыл глаза.

Она посмотрела на него — на какой-то миг пристально разглядывая.

— Хочешь, чтобы я ушла? — тихо, чтобы не потревожить его, спросила она.

Гарри отрицательно помотал головой.

Так в тишине они и сидели еще какое-то время. Гермиона время от времени поглядывала на ветки, в попытке разглядеть поющую над ними птичку или всматривалась в розовые облака на небе. Все что угодно, лишь бы остановить поток мыслей о Гарри.

Гари всхлипнул.

Она посмотрела на него.

Он снова всхлипнул и слегка склонил голову.

И Гермиона уже поняла причину.

Она приоткрыла губы, колеблясь лишь мгновение: — Гарри, — шепотом позвала она. — Гарри…

Но он так и не поднял головы.

— Это нормально — скучать по нему, Гарри.

Когда она увидела скатившуюся слезинку, она потянулась к его руке и, переплетаясь пальцами, сжала ее.

Спустя некоторое время, когда Гарри и Гермиона уже уходили, она наклонилась, чтобы поднять что-то похожее на бумажный лист, который выронил Гарри. Это было фото. Сириуса и его отца.

Они стояли под деревом. Под их деревом.

И тогда она поняла. Поняла, почему он приходил сюда. Почему это успокаивало его. Что было в воспоминаниях, которые даже не были его собственными. Тогда она вложило фото обратно Гарри в руку, а затем притянула его к себе. И крепко обняла его.

— Сириус дал мне его, — пробормотал Гарри, прижимаясь губами где-то в районе ее плеча. — Он… он сказал, что я могу взять его… только…

— Тшш…

После этого случая, ее не приходилось подолгу уговаривать, чтобы присоединиться к ним в их прогулке к краю леса. А еще она перестала спрашивать, куда исчезает Гарри, когда хочет побыть один.

Она решила оставить все, как есть.

* * *

Глава 16 недостающий фрагмент

— Я думаю, что ты — циник.

— Прости что, Рон?

— Ты цинична — не веришь в смысл того, чтобы жить.

— Смысл жить или смысл жизни?

— Не придирайся, Гермиона.

— Я не придираюсь, Рон, — нахмурилась она. — Это две совершенно разные вещи.

— В то, что у нас нет своего предназначения или чего-то там, — пробормотал он.

Гермиона насупилась: — Я не цинична, спасибо тебе на добром слове, — ответила она. — И если что, я — оптимистка!

— Как так?

— Как так? — переспросила она. — Подумай об этом, Рон. Ты единственный ответственный. Ты единственный, кто может контролировать свою жизнь. Свою жизнь и свою… свою…

— Смерть?

— Ээээ, да. В какой-то степени.

Рон пожал плечами: — Возможно. Но я все еще думаю, есть что-то еще.

— Я согласен с Гермионой, — они оба посмотрели на Гарри, который все так же смотрел на ветки. — Ты можешь выбирать. Иногда половина вариантов отметается, но… у тебя всегда он есть. Выбор, в смысле.

— Ты заблуждаешься, приятель, если думаешь, что абсолютно свободный.

— Ну, по крайней мере, я могу самостоятельно принимать решения, — негромко возразила Гермиона. — Всегда. И всегда буду.

Рон снова пожал плечами и сорвал еще одну ромашку на растерзание.

— Мир вовсе не так устроен, — пробурчал он.

— Именно так, если ты хочешь этого, — ответила она.

А потом все трое сидели в тишине какое-то время.

Гермиона думала об этом выводе. Выводе, подразумевающим стопроцентную ответственность. И это пугало ее. Почти до потери пульса. Но в этом был смысл. Это было важно. Важно, если ты хочешь чего-то добиться в этой жизни.

Было логично — основывать свои решения на идее того, что, может быть — в действительности — вы на самом-то деле и не принимали эти решения? Гермиона не считала этот довод веским. Совсем. Безысходность и беспомощность пугали куда как больше, нежели ответственность.