Жажда/water (СИ)

— Ты ведь знаешь, почему Гарри не получил должность Старосты, Малфой.

— Ну конечно я знаю, Грейнджер. — Драко тряхнул головой. — Поттер ведь у нас на вес золота. Он выдающийся пацан. Может если его малость поднатаскать, то он приобретет индивидуальность. Но он не Староста. И никогда не будет.

— Продолжай говорить себе это.

— Он ведь не лидер.

— Да как ты можешь говорить такое?

— Он хорош, когда руководит. Он просто невероятен в своем стремлении добиться цели, а потом строит из себя героя. Но на самом деле он всего лишь марионетка, Гермиона. И навсегда ею и останется. И естественно он ничего из этого не хочет. Просто он уже запрограммирован на то, что, скорее всего, должен геройствовать. Был бы у него хоть какой-то выбор, он бы свалил. Золотой мальчик сдался бы и свалил бы на хер. Но он не может. У него просто нет выбора.

— Гарри — самый мужественный и отважный из всех, кого ты когда-либо встречал, Драко.

— Именно. А теперь добавь к этому ещё и лживый, самодовольный, маленький, нахальный ублюдок, которого когда-либо считали героем. Для парня, жизнь которого протекает во всеобщем гребаном поклонении, трудно вникнуть, почему еще чаще не впивается в его узкую, чванливую, жалкую глотку.

— Он никогда не хотел этого внимания. Он никогда не просил ни о чем подобном!

— Да разуй ты глаза, ненормальная! Он обожает внимание к себе. У него есть всё, что только можно пожелать!

— Как ты можешь говорить это?!

— У него есть ты.

— Что?

— И у него есть семья.

— Его родители мертвы.

— Ты помогла родиться новой семье, и прекрасно знаешь об этом. Вы двое и грёбаные Уизли практически вместе принимаете ванную в этом жалком подобии дома. Но всё же это семья, не так ли? Забота, привязанность, любовь — все то, что так необходимо. И всё равно — бедный, несчастный Поттер. Его родители умерли? Ох, твою ж мать! Ах, какая же у него паршивая жизнь. Вот серьёзно, какая уж тут жалось к парню, за спиной которого власть, любовь и куча денег.

— Он заслужил всё это.

— А я нет?

Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но слов не нашлось.

— Он не особенный, Гермиона. Он просто везунчик.

— Везунчик? Он полжизни провёл в ужасных условиях, Драко. Где не было ни любви, ни заботы. Всё, что у него есть сейчас, лишь начинает восполнять все те проблемы, которые оставило его детство.

— Мой отец избивал меня. Безжалостно. Каждый, мать его, грёбаный-день. Я и виду не подавал, отлично преуспев в этом. И никто не знал. Никто и не должен был знать. Я не жаждал окропить вниманием свою жалкую жизнь.

Ее голос стал вкрадчивым: — Драко… — запнулась и слегка качнула головой. — Мне жаль, что это случилось с тобой. Но ты говоришь ерунду. Ты ненавидишь Гарри, я знаю. Знаю, что это так и есть. Но он хороший человек. Он спас не одну жизнь, Драко, — она опустила взгляд. — А твои убеждения убили сотни.

Драко вздрогнул.

— Убеждения моего отца, — поправил он. — Убеждения моего отца убили сотни, — Драко прикусил внутреннюю сторону щеки. — А я просто любил его. Я просто запутался.

Гермиона кивнула.

— Возможно, — сказала она. — Возможно, ты и не знал. Но если бы он был всё ещё жив, Драко, ты продолжал бы следовать за ним.

— Для меня он все еще реальней, чем ты можешь себе представить.

— А ты? Как насчёт тебя, Драко? Не все можно списать на Люциуса. Ты причинял людям боль. Ты причинял боль мне.

— Знаю.

— В человеческом плане вы с Гарри похожи больше, чем ты думаешь. Большинство основных черт одинаковы. Вы оба чертовски упрямы, оба слишком вспыльчивы и оба боретесь с прошлым, чтобы оно не повторилось с кем-нибудь ещё. Но в реальной жизни для окружающих вы полные противоположности друг друга, — Гермиона прикусила губу. — Воплощением чего являетесь вы в этой жизни? Сущности, которая, в конечном счете, уничтожит свою внешнюю оболочку? Напротив. Гарри — хороший человек, Драко. С ним безопасно, ему доверяешь, его уважаешь. Ты же оперируешь с совсем иными чувствами.

Она отвернулась.

От её слов Драко впал в оцепенение, и лишь какая-то малая его часть усердно напоминала ему, зачем он пошёл за ней. Потому что она направлялась прямиком к Дамблдору. Потому что это выльется в беспорядочный комок из нарушенных правил, исключений из школы, испорченных репутаций.

— Что если он и тебя лишит должности?

Она уже отошла на пару шагов, прежде чем обернуться к нему.

— Что?

— Что если он лишит тебя должности Старосты Девочек? — спросил он.

Она опустила взгляд: — Значит, я заслужила это. За ложь. За то, что так глупо удерживала весь этот хаос внутри себя. Ради нас. Это было ошибкой с самого начала.