Жажда/water (СИ)

— У него не такая предыстория в этой школе, нежели у вас, Драко. И мне нет необходимости это пояснять. Вы можете злиться, негодовать на меня, Гарри или кого-то еще причастного, но, тем не менее, это правда. И даже вы не можете отрицать этого. Вы с ним разные люди, и число людей, которым вы причиняли боль, тоже разное. В этом, боюсь, и заключается огромная разница между вами. Даже при том, на что вы способны, Драко, при том, что внутри вас огромный потенциал для достижения великих, грандиозных целей, вы не сделали выбор в пользу этих свершений, — Дамблдор заколебался. — Даже при таком раскладе, еще не слишком поздно, изменить свое сознание, — еще один долгий выдох. — Но на пути, которым вы следуете для достижения текущих намерений, есть масса последствий. Последствий, которые, я уповаю, вы не пытаетесь выяснить. Для вас остался один единственный шанс.

Один единственный шанс.

Драко захотел уйти прямо сейчас.

Здесь он уже закончил.

Глава 20 часть 3

Рон пребывал в растерянности: толи пожать ему руку, толи залепить по морде. А может и то и другое разом? Хотя, нет. Это был бы перебор.

Так, стоп. О чем вообще Гарри думал?

— И всё же я не понимаю, — хмуро произнёс Рон, подавая Гарри стакан воды с тумбочки у койки. — Абсолютно ничего из этого мне не понятно. И вообще, почему Малфой тоже не лежит здесь по соседству с тобой? Он заслужил хорошую взбучку в виде пары сломанных рёбер.

— Ну, он своё получил, — сказал Гарри, пожимая плечами. — Просто… у него была возможность отказаться. А у меня — нет.

Рон прикусил внутреннюю сторону щеки. Он не знал, что возразить. На любое из этих предложений.

— Хотелось бы мне присутствовать при этом.

— Но не случилось. Так какой смысл думать об этом?!

— Я просто хочу, чтобы это закончилось, наконец. Я бы хотел, чтобы мы снова жили как прежде, словно Малфой просто больше не существует. В прошлом году это отлично сработало. Максимум, вы двое обменивались угрожающими взглядами.

— Завязывай витать в облаках, Рон, — сказал Гарри спокойно. — Пора бы уже прекратить вести себя так, словно вокруг ничего не происходит. Ты попытался обойти окольными путями, это не сработало.

— Слушай, приятель, я делал это не ради себя, ты сам знаешь, — нахмурился Рон.

— Ну да, хорошо. И всё же, по-моему, это не слишком удачный метод. Я не могу вести себя так, как ты, Рон. Ты же знаешь, что не могу. А тебе всегда больше по душе игнорировать очевидное. Это твое нормальное состояние.

— Это малость несправедливо.

— Думаешь?

— Я просто пытаюсь вести себя как обычно, Гарри. Я пытаюсь быть тем, кем вы с Гермионой были для меня все эти годы. Тем, на кого можно опереться.

Гарри покачал головой и поднял взгляд на потолок: — Прости, — вздохнул он, — я знаю. Знаю, ты просто пытался помочь. Просто… я хочу донести до тебя, наконец, что это работает, — он осекся. — В том смысле… Чёрт, где ты был раньше, Рон? Я не могу… Я не мог поговорить с тобой об этом, потому что ты не хотел знать. Но, так или иначе, проблема-то ведь никуда не делась, не так ли? Так, когда же ты, наконец, созреешь для этого разговора?

Рон прекрасно понимал, Гарри абсолютно прав. И только лишь благодаря своему упрямству, он не понял этого раньше. Он был слишком занят вдалбливанием Гарри и Гермионе идеи, что если все вокруг успокоятся, то смогут забыть о проблемах, словно их и не было. Если бы Рон сумел им показать, ЧТО они разрушают — как здорово им было троим — тогда всё стало бы нормальным.

Нормальным. Сколько раз за последнее время Рон прокручивал это слово в уме. Оно почти потеряло свою смысловую нагрузку. Не в последнюю очередь, потому что сейчас все были далеко от нормального состояния.

И он не хотел сознавать этого — в очередной раз именно он и тормозил. Или действовал неправильно. В кои-то веки, захотев побыть зрелым. А не кем-то бесполезным.

Рон потер ладонью лоб. Голова жутко раскалывалась. Чтобы там Гарри не говорил, Рон не хотел потерять последние остатки этой самой «нормальности». Он не хотел признаваться себе в том, что она потеряна безвозвратно.

Появилась масса вещей, о которых стоило позаботиться прямо сейчас. Масса вещей, которые нужно рассмотреть в другом свете, обдумать, сформулировать, взвесить, на сто раз прокрутить в голове. Но помимо этого был еще основной подтекст. Что-то, что, по мнению Рона, вышло далеко за допустимые рамки за последние несколько недель. Все эти разбитые носы и вызывающее подозрение поведение. Что-то более важное и значительное, чем выявление сути происходящего и того, что просто необходимо исправить.

Как бы ему хотелось, чтобы и Гарри верил в эту самую нормальность. Верил в то, что есть люди, с которыми ты останешься друзьями навечно. Ведь это реальный факт. И ничто не сможет изменить этого.

Такого просто не бывает.

Ведь он не мог ошибаться.

Так иногда бывает, что ты сразу можешь определить дух дружбы — это головокружительное ощущение, что это как раз самое оно, и станут теми самыми узами, соединяющими не смотря ни на какие расстояния. Гарри. Вот кем был для него Гарри.