Жажду — дайте воды

Срапион примолк. Глянул на Асура…

— Давай отнесем ребенка в то село. Подбросим кому-нибудь и убежим.

— Отдать туркам?!

Срапион как осатанелый стал кулаками бить о камень.

— Так что же делать, дать ему помереть? И нас чтоб за собой потянул?

Асур загородил ребенка.

— Не вздумай пальцем до него дотронуться!.. — угрожающе крикнул он.

Срапион остолбенел. Крик Асура будто ножом его резанул, обжег лицо. Это был вой волчицы. Нет, что-то еще пострашнее. Никак с ума Асур сходит?.. Глаза у него мутные, налиты кровью, рот перекошен, губы сухие, волосы вздыбились, как шерсть на спине у продрогшего пса. До чего же страшен, на кого хочешь нагонит ужас! Неужели и он, Срапион, выглядит эдаким чудищем?

— Возьми мою душу на покаяние, слепец-бог! — воздев руки к небесам, простонал Срапион.

Теплый весенний ветер поиграл с кустом шиповника и, как воришка, удрал, унося с собой розовые лепестки и аромат цветов. А на пути ветер еще и всколыхнул волны трав и уж только потом бултыхнулся в реку.

Асур повернулся к ребенку и уставился на него не мигая: то ли спит, то ли совсем угас?.. Бескровное личико сузилось, сделалось таким маленьким — в ладони упрячешь. Асура пробрала дрожь — даже зубы застучали. Жалость и ярость перемешались в груди. Он отчетливо понимал, что не сегодня-завтра потеряет это дитя, эту свою божью кару. Вон и ветер в безумии воет о том же… Ну чем тут помочь?!

Что это? В траве торчит чья-то борода и… пялятся чьи-то глаза, полыхают желтыми бликами. Турок?! У Асура пальцы сжались в кулаки.

Турки — и совсем рядом?!

С зеленым побегом шиповника в зубах, помахивая бородкой, сверху на запеленатого малыша удивленно глазела обыкновенная коза. Рядом с ней воткнулись еще три не менее удивленных бородача. Козы почти по-человечьи смотрели на расположившихся на земле людей, даже с оттенком сострадания.

Срапион выдохнул Асуру в затылок:

— Не шевелись!..

Приглядевшись, они увидели, что в кустах разбрелось целое стадо. Больше сотни. Козы и овцы общипывали листья на кустах и, довольные, с хрустом пожирали их. Там же, наверху, чуть поодаль, беспечно созерцая ущелье, восседал на камне пастух.

Срапион осторожно притянул за шею козочку, что была совсем рядом, начал гладить ее, почесывать спину и за ушами, провел пальцами по губам, дал лизнуть.

— А ну, вынь-ка посудину из хурджина, — едва слышным шепотом приказал он товарищу.

Асур достал кувшин, ползком подтянулся к козе и схватил ее за соски раздутого, как полный мешок, вымени.

Струйки теплого молока журча полились в посудину.

— Потише жми на соски, испугается.

По лицу Асура скользнула улыбка. Молоко ударялось о стенки кувшина, пенилось. Вот когда ом досыта напоит своего ребеночка! На целый день будет ему еды. И не один такой день, десять тысяч, нет, больше дней он готов любой ценой оберегать его, кормить, пока наконец совсем спасет, принесет в свое село, к матери, и скажет:

— Вот, получай еще одного сына.

Мать обрадуется. Очень обрадуется.

Да, он спасет его! Обязательно спасет! Ведь вот уже пять дней, как уберегает. Еще три-четыре дня продержаться, а там и Аракс перейдут. Нельзя бога гневить, он милостив к сироте. Вот и пищу ему ниспослал. «Я было наглупил, поругал тебя, господи! Прости. Я пес твой. Потявкаю-потявкаю, а полу одежки твоей из рук не выпущу. Будь и впредь так же милосерден, господи!..»

Козье вымя опорожнилось до последней капли.

— Отпусти ее, — сказал Срапион, — кувшин уже полон. Хотя нет, погоди…

Асур еще почесал козе спину, погладил глаза, надо же поблагодарить животину. И ей это нравилось.

Отара тем временем поднялась наверх. Юноша-козопас последовал за ней, и вскоре он уже скрылся за перевалом.

Срапион нарвал листьев шиповника и скормил их козе прямо с руки.

— Дай-ка ей немного соли, — сказал он Асуру. — Мы оставим ее при себе. Давай соль, задобрим, может, удастся приручить. И напои ребенка молоком, пока оно теплое.

Малыш пил взахлеб. До того насытился, что даже отвернулся. Асур протянул кувшин Срапиону.

— На, тоже попей.

— А ты? — вопросительно глянул на него Срапион.

— Хватит и мне. Молока много.

Оба сделали по нескольку глотков и заспешили уйти подальше от этого соблазна. Пригибаясь, а где и ползком, они прошли кустарником по склону, миновали небольшую рощу. Асур нес ребенка, Срапион — козу.

Был уже полдень. Пройдя всю рощу, они наконец решили передохнуть. Устроились в расщелине скалы. Укрытие было надежным. Срапион сразу начал рвать траву для козы-кормилицы.

— А парень-то этот, козопас, настоящий осел.

— С чего тебе так показалось? — хмыкнул Асур.

Срапион довольно улыбнулся.

— Не заметил ведь нас, слепой, что ли?..

— А заметил бы, нам несдобровать.

— Я прирезал бы его!

Асур вздрогнул от этих слов. Он машинально потрогал свой кадык и посмотрел на ребенка.

НОЧЬ ШЕСТАЯ

Вот и еще одна ночь черным стервятником разостлала свои крылья над беглецами, над ребенком и над козой. Ущелье уже потонуло во тьме, тогда как на дальних вершинах еще играли блики заходящего солнца. И небо там еще розовело…