Жди меня, когда небо окрасится в розовый

– Не выйдет. Тебе еще рано. Увидимся, друг!

После этих слов всё вокруг раскалывается, как стекло. Я пробуждаюсь.

* * *

Было уже утро, хотя мне показалось, что прошло минут десять. В палате никого не было. Воспользовавшись этим, я спросил:

– Слушай, Черныш, это же ты управляешь моими снами?

«Только сейчас понял?»

– Нет. Просто этот сон… Могу ли я видеть его, когда захочу?

«Можешь. Или ты забыл слова Адама?»

– Но как? Просто захотеть?

«Да. Когда тебе это будет нужно, ты сразу попадешь туда, как уснешь».

– Спасибо. Мне это пригодится.

Я взял телефон с тумбочки и увидел уведомление. Сообщение от Мирай, датируемое вчерашним вечером.

Странно. Мне почему-то стало вдруг легче. Не из-за того ли, что Мирай волнуется? Или из-за того, что она сама извинилась? Я не стал медлить с ответом.

Долго ждать отклика не пришлось.

Неожиданно. Давненько Мирай такого не просила. Последний раз такое было в прошлой реальности. Я сильно обрадовался.

И выслал фотографию, где, лежа на койке, весь счастливый, показываю в камеру знак «мир».

Я отправил стикер и отложил телефон. Впереди меня ждал очень скучный день. У меня не было с собой книг, доступ к музыке был заказан, и единственное, что я мог делать, – смотреть фильмы на маленьком экране. Поэтому мини-марафон мой начался со старенького «Дня сурка» с Биллом Мюрреем в главной роли, продолжился ненапряженным «Евротуром», «Американским психопатом» с Кристианом Бейлом и закончился «Садом изящных слов». Короче говоря, я наслаждался в полной мере, ибо всё плохое осталось позади, не так ли?

После просмотра полнометражек времени у меня оставалось еще целый вагон и маленькая тележка. Я играл в онлайн-шахматы, пытался быть сто́ящим соперником в сёги[44], но это быстро надоедало, и в итоге бо́льшую часть вечера мне приходилось мысленно болтать с самим собой. Так и прошел мой день на больничной койке.

Через пару ночей у меня отняли почти все деньги: чуть позже, дома, мне пришлось оплачивать онлайн все медицинские услуги. Только зарплата Маргарет еще лежала на столе (порядка ста пятидесяти долларов) – больше ни цента. Пришла мысль, что скоро придется снова идти работать. «Надеюсь, Мирай ей не рассказывала обо мне и о том, что было в лесу…» Эти слова пронеслись в голове, покуда я сидел за компьютером у себя в квартире. На часах – одиннадцать пятьдесят. Вспомнив о назначенной встрече, я выключил компьютер и стал одеваться.

* * *

– Да ладно, я уже не злюсь, – сказала Мирай, увидев мою полную стыда физиономию. – Еще раз прости, что тогда так вспылила. Ты рад тому, как всё обернулось?

– Адам жив и снова стал моим другом. Это лучший исход той битвы.

Мирай слабо улыбнулась и кивнула:

– Понятно. Что будете делать дальше?

– Подождем, пока он выздоровеет, и потом вместе поймаем Ратрина, моего бывшего преподавателя в институте, человека, загубившего не один десяток судеб благодаря своей коррупционной душонке, – а также некоторых знакомых Адама по криминалу.

– И как вы хотите это провернуть?

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаем. Время еще есть. После всего будем ждать суда Адама.

– Все-таки его посадят, – мрачно усмехнулась Мирай.

– Да, он сам этого захотел. Бог знает почему. Единственное, возможно, ему смягчат приговор из-за сотрудничества со следствием.

– Может, это его путь к искуплению?

– Какое еще искупление?

– Ну ты даешь, Рэй. Забыл, что ли, как он брата вашего общего друга завалил? Наверное, его совесть мучает.

– Кстати, а ведь ты права… Мы косвенно затрагивали эту тему еще тогда, в лесу, но ни разу не говорили об этом лично, в спокойной обстановке. Надо бы исправить это.

– Пойдешь к нему?

– Да, с твоего позволения.

– Ну ладно.

– Кстати, а ты что-нибудь своей маме обо мне говорила?

– Только то, что ты якобы подвернул ногу и какое-то время полежишь дома. – Мирай подмигнула мне.

– Хе. Спасибо. Ну, я пойду. Напишу тебе, как освобожусь!

– Хорошо. До встречи!

Я быстрым шагом направился к своему бедному другу, лежащему уже третий день с четырьмя пулевыми.

В фойе я просидел полчаса перед тем, как меня пустили к Адаму. Вообще, в последние дни время тянулось непозволительно долго. Таково, конечно, было лишь мое восприятие, но скука местами заставляла клевать носом – мне даже думалось, что я старею. Благо эти полчаса в больнице – ничто по сравнению с теми часами, которые за день приходилось проводить наедине с самим собой.

Адам полулежа отрешенно смотрел в окно. Пепельно-свинцовые тучи низко плыли над городом с угрозой устроить снегопад исполинской силы. Впрочем, белая крупа уже сухо билась о стекло, создавая довольно унылую атмосферу. Как ни посмотри – даже романтики не разглядишь. А ведь весна была уже не за горами.

– Привет! – Я медленно прошел к койке и сел на стул возле нее.

– А, да, привет.

Мой друг почему-то был очень вялым. Словно впитал весь тлен сегодняшней погоды.

– Слушай, а ты умеешь играть на фортепиано? – спросил я, чтобы как-то разбавить обстановку.

Края губ Адама чуть шелохнулись.

– Нет, с чего бы? И это первое, что ты хочешь у меня спросить?

– Да. Мне просто сегодня сон приснился, где мы с тобой играли вместе.

– В четыре руки?