Желание

Мы оставались с девушками. Они все еще были бледными и с румянцем на щеках. Они начали ерзать больше, порой неразборчиво бормотали или стонали, словно от боли. Они сильно кашляли даже во сне. Айрис почти пришла в себя, ее веки затрепетали, и я воспользовался шансом, приподнял ее и дал воды. Она открыла глаза, допив, но не смогла сосредоточить взгляд. Вместо этого она повернула голову к Линь И, тихо заскулила, слабый звук я не ожидал услышать от нее. Айрис, которую ничто не задевало, которая казалась неразрушимой. Быстро улыбалась, быстро бушевала, но всегда была отдаленной эмоционально. Закрытой.

Я осторожно опустил ее голову, ее ресницы трепетали, словно она пыталась оставаться в сознании. А потом с очевидным усилием она вытащила руку из-под тонкой простыни, мокрую от пота, и потянулась к руке Линь И. Та не дрогнула. Пальцы Айрис двигались медленно, словно сонный паук, но добрались до запястья Линь И, она взяла ее за руку.

Айрис тихо выдохнула и закрыла глаза. Но не отпускала руку Линь И.

Арун придвинул стул и сидел в пяти футах от нас, сцепив руки. Его нога дергалась. Вряд ли он осознавал это. Если наноботы начнут действовать не так, они могли начать создавать свои копии или заполонить орган — мозг, сердце, легкие, так нам объяснял Арун. Если наноботы взбунтуются, девушки умрут через несколько часов. Удар по их иммунной системе будет быстрым, болезненным и необратимым.

Я вспомнил, как бились в конвульсиях тела обезьян в клетках, кровь текла из их носов и ртов, и я подавил дрожь.

Я слышал, как за мной расхаживал Виктор, туда-сюда, туда-сюда, подавляя горе и гнев. Мне поручили уход за ними, ведь я уже перенес грипп. Я вытирал лица девушек, их шеи холодной мокрой тканью, пытаясь остудить их жар. Через три часа Арун дал мне большой стакан сока из сахарного тростника со льдом и две горячих булочки с мясом.

— Тебе нужно подкрепиться, — сказал он. И хотя у меня не было аппетита, я вымыл руки и все съел и выпил.

Смуглый Арун был бледным, как в день смерти его матери. Он маячил рядом со мной, ходил кругами, постоянно поглядывая на девушек.

— Мне кажется, или они стали румянее? — спросил Виктор.

Я коснулся лба Линь И.

— Она пылает, — я придвинулся к Айрис и коснулся ее щеки, она была такой же горячей. Я проверил их температуру, и она была выше 103˚F. Мое сердце колотилось, я был беспомощен.

— Плохо дело, — я едва выдавливал слова. — Им становится хуже.

Арун дал мне еще одно ведерко воды со льдом. Он выжал тряпку и передал мне.

— Мы можем лишь остужать их. Их тела борются с вирусом. Им может быть хуже перед тем, как станет значительно лучше.

Но Арун выглядел так, как я себя ощущал. Мы были готовы расплакаться в любой момент.

Я провел холодной тканью под подбородком Линь И, поверх ее лопаток и ключиц. Она была в светло-голубом топе, ее любимом виде одежды, они были у нее всех цветов радуги, независимо от погоды. Я сделал так же с Айрис. Ее руки были вялыми, тяжелыми. Было сложно поверить, что эти руки одолели трех стражей с молниеносной скоростью пару ночей назад, что эти руки могли карабкаться и ударять с такой силой.

Прошло еще три часа, мы ничего не говорили. Время тянулось бесконечно, я старался не следить за каждым вдохом девушек, боясь до смерти, что они будут последними. Единственными звуками в штаб-квартире был сухой кашель Айрис и Линь И, от которого содрогались их тела. Я давал им воду, когда мог, и продолжал остужать прохладной тряпкой.

Ранним утром Арун остановился на полушаге и сказал:

— Думаю, они выглядят лучше.

Я слишком близко смотрел на девушек, все расплывалось перед глазами. Я коснулся щеки Линь И, а потом Айрис, измерил их температуру.

— Ниже 100˚F!

— Да! — воскликнул Арун. — Антидот, наверное, работает.

— Слава богам, — пробормотал Виктор, хрустя костяшками с нервным напряжением, его взгляд сосредоточился на лице Линь И. Он был готов упасть на колени.

Прямые черные брови Линь И были чуть сдвинуты, словно она тревожилась или негодовала. Если до этого у меня были сомнения насчет чувств Виктора, теперь и не было. Я сопереживал ему. Почему мы так часто не получали того, что хотели?

Арун потер виски.

— Еще не все. Эти несколько часов самые важные. Но я не могу просто смотреть, — он, казалось, хотел вырвать себе волосы. — Я сделаю рисовой каши, — сказал он. — Мне нужно что-то делать.

Виктор, считавший себя лучшим поваром, пошел за Аруном на кухню. Я был рад. Ему нужно было чем-то занять меня. Вик, который всегда был бесстрастен, был сам не свой от тревоги.

Я слушал шум с кухни, они работали вместе, и я сел на край кровати Линь И, опустил ладонь на ее колено. Чуть позже она открыла глаза и посмотрела на меня.

— Чжоу, — прохрипела она.

— Эй, — сказал я, пытаясь звучать нормально. Кончики пальцев покалывало от невероятного облегчения. Казалось, мое сердце было в горле весь день. — Как ты?

— Кошмарно, — прохрипела она, а потом сухо закашлялась.

Я приподнял ее и помог выпить воды. Она жадно пила, а потом рухнула на подушку. Вдруг поняв, что она сжимает руку Айрис, она резко села.