Желание

Не потому, что он убийца, как его отец, или беспринципный приспособленец, как его мать, а потому, что он любит тех, кто может погибнуть в этом сражении, если он не положит ему конец. Джексона. Мэйси. Остальных наших друзей.

Меня.

Таких потерь он не смог бы перенести. Это написано у него на лице – он уничтожит любого – любого, – если так будет нужно, чтобы спасти меня. Ради этого он буквально готов сжечь весь мир.

Та девушка, которой я была прежде, та, которая когда-то так строго судила его, пришла бы в ужас от этой мысли. Но та женщина, которой я стала – та женщина, которая сражалась рядом с ним за своих друзей, за свою семью, за мужчин, которых она любит, – понимает куда больше, чем он думает.

Потому что, если потребуется, я тоже буду готова ради него сжечь весь мир.

И я делаю то единственное, что могу сделать. Я киваю.

Он закрывает глаза, делает выдох. Затем открывает глаза, обжигает меня взглядом. И шепчет:

– Я люблю тебя.

Я улыбаюсь, потому что знаю, что это значит. Знаю, что он любит меня не потому, что я прощаю его, а потому, что разрешаю ему простить себя. Для человека, который два столетия изводил себя из-за того, что он совершил, и из-за того, что не совершал, это сильные слова.

– Знаю, – шепчу я в ответ, и его глаза чуть щурятся в подобии улыбки.

Затем он закрывает глаза… и отпускает меня.

Он расправляет плечи, готовясь к тому, что ему придется совершить. И хотя это может сокрушить его душу, он спасет нас. Он отправится в гущу битвы и будет тем, чем должен быть. Не ради меня. А благодаря мне. Точно так же, как я хочу быть самой лучшей версией себя благодаря ему.

И потому я знаю, что должна сделать.

Я не могу разорвать узы нашего сопряжения просто потому, что Джексон нуждается во мне. Да, мне невыносима мысль о том, что он страдает из-за того, в чем нет его вины, что он теряет свою душу из-за того, чего не мог предотвратить. Но мы найдем другой путь.

Потому что этот прекрасный парень, который стоит сейчас передо мной, никогда не просил у меня ничего для себя. И он достоин лучшего из того, что я могу дать. Как и я достойна его, достойна парня, которого люблю. Я берусь за синюю нить уз нашего сопряжения, сжимаю ее изо всех сил и вижу, как глаза Хадсона широко раскрываются. И говорю:

– Я выбираю тебя.

Я вижу на его лице неуверенность, чувствую ее в каждом его вздохе. На его чертах лежит печать одновременно муки и восторга. И за это я люблю его еще сильнее.

– Я выбираю тебя, чтобы выбирать не надо было тебе самому. А теперь иди и задай им жару, чтобы я могла сосредоточиться на Флинте, а затем возвращайся ко мне, потому что твое место рядом со мной. Мы найдем другой способ спасти душу Джексона. Если Сайрус так жаждет заполучить Корону, то ей наверняка под силу починка человеческой души.

На секунду или две лицо Хадсона становится пустым, и я начинаю спрашивать себя, что не так, но затем вижу, что оно совсем не пустое. В его глазах стоят слезы, и он старается не дать им воли, идя в бой.

Перед тем, как повернуться, он тоже сжимает нить уз нашего сопряжения и наконец открывается мне. И что я вижу: когда он показывает мне то, что находится внутри него, я понимаю то, чего прежде не понимала. Понимаю, что мои страхи были беспочвенны.

Потому что любовь Хадсона ко мне безгранична.

Глава 155. Я никогда не обещал тебе, что это будет навсегда

Хадсон подходит к магической стене, которую возвела Мэйси, но прежде чем он успевает выйти за нее, у входа в пещеру приземляется Джексон. Он хватается за стену, и Мэйси впускает его.

– Джексон, что с тобой? – вскрикивает она, протянув руку, чтобы поддержать его.

Однако Хадсон оказывается рядом раньше, он обхватывает рукой талию брата, но у Джексона подгибаются ноги.

– Гребаный Сайрус, – бормочет он.

– Что с тобой? – спрашиваю я, вглядываясь в него, и вижу след от укуса на его шее.

– Нет, нет, – стону я, глядя на Хадсона. – Не говори мне, что Сайрус укусил его. – Но так оно и есть. Это видно сразу. Это то, чего я боялась – вечный укус.

– Что же нам делать? – потрясенно выговаривает Мэйси, глядя на нас троих. – Как нам это исправить?

– Это невозможно исправить, – рычит Хадсон, дрожа почти так же, как и его брат. – Клянусь богом, я убью его. Я убью этого сукиного сына.

– Может быть, я смогу… – Я застываю, глядя то на Джексона, то на Флинта, видя, что сбываются худшие мои страхи.

– Спаси его, – говорит мне Джексон, и голос его срывается от боли.

Я помню эту боль, помню, каково мне было, когда яд Сайруса распространялся по моему телу. Мне хочется обнять Джексона, забрать у него эту боль, но я не могу сделать даже этого. Не могу сделать ничего. Мне остается только смотреть, как он умирает.

– Ты слышала меня, Грейс? – Джексон хватает меня за руку. – Возьми ее всю. Возьми из меня все и спаси Флинта.

– Нет. – Я качаю головой, и по моему лицу катятся слезы. – Нет, Джексон, нет. Не проси меня это сделать. Я не могу. Я…